— Да, это, пожалуй, ошибка, но ее уже не исправишь.
— Но ведь вы — консорциум — более нас заинтересованы в рекламе, вам это необходимо, прежде всего для будущего фильма.
— Да, но…
— Вы запрещаете нам давать какую бы то ни было информацию о плавании, о событиях на лодке по любительскому радиоканалу.
— Да, это так.
— Но ведь это глупо. Мы должны подогревать интерес к экспедиции, а не гасить его.
— Об этом заботится консорциум…
— Нам надоело долдонить по радио одно и то же: лодка находится в Индийском океане и плывет в нужном направлении. В результате о нас либо совсем не пишут, либо пишут заведомую чушь, вроде того, что кого-то съели акулы.
— Я не могу изменить условия контракта.
— Но ведь в рекламе нуждаетесь прежде всего…
Разговор становился бессмысленным. Питер все равно ничего не мог решить или изменить.
Тур, поняв это и увидев, что мы свирепеем, распорядился о приготовлениях и поездке в город.
Я махнул рукой и пошел в хижину, чтобы прочитать письма из Москвы, которые привез с собой Кларк. Каково же было мое изумление, разочарование и негодование, когда я, вскрыв пакет, обнаружил там свои собственные письма, которые я отправил из Омана в Москву (через Би-би-си)! На конвертах я написал по-английски лишь фамилию, остальную часть адресов по-русски, решив, что для работников почты это будет проще, секретарша же консорциума решила, что письма пришли из Москвы.
Питер только развел руками, но не упустил случая напомнить, что я должен приготовить и упаковать для отправки в Би-би-си отснятые мной фотопленки.
— Вас это тоже касается, — кивнул он Карло и Герману, которые слушали наш разговор.
Карло наклонился ко мне и пробормотал тихо по-итальянски хорошо понятную нам, но, к счастью, неизвестную Питеру фразу; Герман, увидев, что Кларк отвернулся, прибегнул к международному жесту, который составляется при помощи правого предплечья и левой ладони.
Все это, однако, лирика, главное, что мы в Пакистане.
«Исламская республика Пакистан. Государство на северо-западе Южноазиатского субконтинента. Площадь — 803,9 тыс. кв. км. Население — около 65 (по переписи 1972 г.) миллионов человек». Страна сложной истории и трудной судьбы, в перипетии которой предпочитаю не вдаваться. В конце концов мы здесь по приватной надобности и ненадолго.
ГДЕ ГОСТИМ
Гостим, как сказано, на рейде, в затоне. До берега по прямой не так уж далеко, но до дебаркадера, куда и откуда нас возят, — ровно полмили.
Вид на все четыре стороны замечательный: море, город, суда, форт с пушками и радиолокационными установками.
С территории военно-морской академии, что прямо напротив, судя по солнечным зайчикам, нас разглядывают в бинокли. Тоже, наверно, получают удовольствие.
Регулярно подходят катера и мотолодки с доброжелателями и любопытными. У кого-то к нам дело, у кого-то нет, но все обязательно таранят «Тигрис», отшвартовываясь, и Тур ворчит: «Скоро нам не на чем будет отсюда отплывать».
СКОЛЬКО ПРОГОСТИМ
«Сколько потребуется», — твердо сказал Тур, пресекая всяческие толки по поводу финансового кризиса.
Догадываюсь, чего ему стоит эта твердость.
Он — не бизнесмен, он из тех, у кого денег или вагон, или ноль, промежутка не существует. Прыжок от авиавояжей Бахрейн — Гамбург — Бахрейн до экономии на спичках совершается мгновенно.
Видимо, прыжок уже сделан. В беседах с лицами, от которых зависит наша пакистанская программа, зазвучало презренное до того словечко «почем».
Почем то, почем это? А дешевле? Ну, конечно. Так-так…
Прямо кожей ощущаешь, как хочется ему оборвать торг, обрубить якорные канаты — ив океан, где ни счетов, ни касс, где ветер даровой и за макароны в ящике давным-давно уплачено.
Но в долину Инда ему хочется попасть еще больше.
КУДА УШЛИ ДВА ДНЯ
На хозяйственные и организационные заботы. Постирали в прачечной белье, за что уплатили аж пятьдесят долларов. Запаслись питьевой водой. Наняли караульных — охранять «Тигрис», пока будем отсутствовать.
Арендовали для сухопутного путешествия транспорт.
Да, вот еще: мы же посетили Национальный музей! Тур спешил туда, как на праздник. С восторгом глядел на стеатитовую статуэтку древнеиндийского жреца. Искал в экспозиции длинноухого Будду. Цитировал Страбона, греческого историка: в здешнем краю живут племена «с ушами до ног, так что они и спят на ушах», — не отголосок ли это того, что в давние времена в долине Инда, как и Мексике и на острове Пасхи, процветал культ оттянутых ушных раковин? [3]
3
В 1928 г. чешский лингвист Ч. Лоукотка опубликовал работу, в которой сопоставлялись знаки протоиндийского письма и письма кожау ронго-ронго. Далее исследования продолжил венгр Хевеши. По его мнению, чуть не половина иероглифов там и здесь совпадает, то есть у письменности долины Инда и острова Пасхи много общего. Мировая наука отнеслась к выводам Лоукотки — Хевеши весьма сдержанно.