Веет от этих процессий чем-то тоскливым, будто народ, спасаясь от неприятеля, бросил домашние очаги.
Скрипят колеса телег, цельные, высеченные из камня диски, — точно так же они скрипели и тысячи лет назад.
НАШЕСТВИЕ
Три с половиной тысячи лет назад, сюда, в зеленый благодатный оазис, огражденный с запада горами Белуджистана и с востока пустыней Тар, хлынули воинственные племена ариев.
«С ариев началась история Индии. Арии дали диким, погрязшим в жалком варварстве аборигенам письменность. Обучили их ремеслам. Основали культуру, которой спустя века и века дивился (и сегодня дивится) мир».
Такая примерно картина вырисовывалась перед учеными, когда они столетие назад проникли в смысл древнеиндийских текстов, написанных на греческом языке санскрите.
Санскрит исследователей изумил. Он был похож на все европейские языки сразу, в нем содержалось множество английских, германских, латинских корней. Само название священных книг — «Веды» — напоминало о славянском глаголе «ведать», «знать».
Более того, обнаружилось, что боги, которым поклонялись арии, походят на античных. А сказания об арийских героях в чем-то предвосхищают Гомера.
Получалось, что у цивилизаций Азии, Западной и Восточной Европы (и Африки!) — общие истоки. Что везде постарался один и тот же коллектив — этакий орден странствующих рыцарей прогресса.
Откуда же, коль не из Атлантиды (возникала и эта версия), рыцари явились? Из Причерноморья? С Балтики? С Балкан или с острова Крит?
«С Рейна», — заявили — весьма бездоказательно — гитлеровские идеологи. И провозгласили себя — немцев-фашистов — прямыми наследниками и продолжателями дела ариев: во имя высшего порядка колонизовать низшие расы.
Как фашистская Германия к этому приступила и что из этого вышло, хорошо известно. Разумеется, реальные ведические арии, жившие за двадцать веков до новой эры, ни в коей мере не ответственны за нацистские бредни. Но и с ними, с ведическими, — давно замечено, — не все гладко.
НЕУВЯЗОЧКИ
Великий арийский бог Индра в «Ведах» именуется «разрушителем крепости». Какие, однако, крепости он помогал завоевателям разрушать, если они действительно пришли в первобытную страну, где люди не умели ни пахать, ни сеять, ни строить?
И откуда бы взяться в дикарской стране купцам — купцам, чьей хитрости, оборотливости, чьему богатству чужаки-арии ужасно, судя по тем же «Ведам», завидовали?
Дальше — больше. Подвергли углубленному сравнительному исследованию индоевропейские языки, семитские, алтайские, чукотские и вымерший шумерский. Выяснилось, что изначальность, исключительность санскрита — миф. Он не глава рода, а лишь один из сыновей (или внуков, или правнуков) общего предка.
Выходит, не на пустое место явились арии. Не к дикарям, отсталым и безъязычным, а наоборот: не сами ли они были по отношению к коренным обитателям Индской долины дикарями?
Я не археолог, не филолог и не очень-то разбираюсь в этнографических проблемах. Но виденное только что меня потрясло. Приехали поздно вечером, переночевали в гостинице — и на утренней заре увидели город.
ГОРОД
Он огромен, прекрасно распланирован. Широченные улицы, мощенные кирпичом. Кирпичные дома. Бани, бассейны, под стать хоть бы и нынешним. Была даже подземная канализация и водопровод.
Этому великолепию — пять тысячелетий. И одновременно — около полувека. Потому что именно пятьдесят с лишним лет назад начались сенсационные раскопки в местности Мохенджо-даро.
«Мохенджо-даро (на языке синдхи — холм мертвых). Руины одного из главных центров Хараппской цивилизации. Открыты в 1922 году археологом Р. Банерджи. Исследовались в последующие годы Дж. Маршаллом, Э. Маккеем, Р. Уилдером. На основании изучения Мохенджо-даро были установлены основные этапы Хараппской цивилизации и ее характерные черты». (Из справочника.)
ПОЧЕМУ ХАРАППСКАЯ
В шестистах пятидесяти километрах севернее Мохенджо-даро, в Пенджабе, на реке Рави, лежит в развалинах город, условно — по ближней деревне — именуемый Хараппой.
Хараппе повезло. Ее раскопали чуть ли не на столетие раньше Мохенджо-даро.
Хараппе не повезло. Ее раскопали случайно, сооружая железную дорогу, и древние камни пошли на строительство полотна. Когда в Хараппу ринулись археологи, от поселения немногое оставалось.
Но и оставшегося оказалось достаточно, чтобы дать понятие о гигантском, древнейшем в этом регионе рабовладельческом государстве.