Крепил на носу шкот, пропустил сквозь петлю конец и дернул — и тут же грохнулся навзничь, хорошо не о якорь, затылком. Оказалось, петля развязана, кем, зачем, неизвестно, — опять же на стоянке.
Чужой становится лодка после берега нет ощущения, что ты и она — единый организм.
Когда складывали на хранение грот, ткань, задубевшая от краски, надломилась по сгибу, и в центре, где эмблема, теперь три дыры. Предстоит штопать парус.
Все это, так сказать, материальный урон. Есть и моральный. Береговые впечатления не покидают нас, а среди них не каждое радужно.
Тур в который раз вспоминает, как мы заплатили пятьдесят долларов за стирку. «Грабеж, вот грабеж!» Для него сейчас это главная экспедиционная трата.
— Стоит ли расстраиваться? Мы же отыгрались на питьевой воде.
С водой, кстати, вышло удачно. Услышав на нее цену, мы до того единодушно ахнули, что продавец струсил: «О'кей, скостим вдвое». — «Как вдвое, почему не вчетверо?!» — принялись жестоко торговаться и одержали успех.
Плохо, когда карман пустой.
Помню, в Эль-Курне, узнав подробности договора с консорциумом, я удивлялся: не лучше ли было не спешить, подкопить ресурсы, отложить плавание до благополучных времен и ни от кого не зависеть?
— Ты забыл, сколько мне лет? — хмуро ответил шестидесятитрехлетний Тур.
В счастливые свои дни он и на пятьдесят не выглядит. Нынешние — не счастливые. Со вчерашнего вечера Тур болен.
Его свалил приступ почечной колики, третий за путешествие и самый сильный из трех.
Шприц отверг категорически, лег с грелкой — авось к утру полегчает. Не полегчало. Анализ мочи показал кровь и белок. Видимо, зашевелился камешек.
Тоже следствие берега: питаемся на стоянках кое-как, наспех, бесстрашно пробуем местную пищу, в результате как минимум диспепсия.
Тур лежит в хижине, ничего не ест, только пьет. Тревожит он меня крайне. Обещал ведь беречься — и сплоховал.
9.02.78. ОКЕАН ВЗРЕВНОВАЛ
Ночью подул ветер, и к утру стихия разыгралась. Пробную оплеуху получили за завтраком: волна выдала добрых двести килограммов воды прямо на стол. Следующие, не менее полновесные, въехали «Тигрису» поочередно в обе скулы.
Вахту несем по двое. Парус на грани заполаскиванья. Дважды за последние сутки объявлялся аврал.
Бежишь с юта на бак, в кромешной тьме, шаришь ощупью, за что уцепиться. Раньше хватался за ящик, теперь его нет, зато под ногами канистра, исчезла привычная веревка справа и т. д. — после берега все не так, а стихия не дает нам времени адаптироваться, разобраться с багажом, со здоровьем — Тур, к слову, очень трудный пациент. Любую таблетку пробует на зуб, выясняет, от чего ношпа, от чего бускопан и как он взаимодействует с левомицитином. Температура 37,7. К завтра не спадет — начну инъекции антибиотиков.
Норрис гнусавит простудно (и не принимает таблетки), чихает Эйч-Пи. Океан же не сочувствует, ярится, вбивает в нас моряцкий дух.
10.02.78. МОРЯЦКИЙ ДУХ
Свежая погода, крепкий ветер, отнюдь не попутный. Из тридцати двух румбов компасной картушки он разрешит нам лишь два — узкий сектор, для неуклюжей ладьи почти щелка. Но и в ней пытаемся маневрировать, ищем наивыгоднейшую щель в щели.
Повернем чуть-чуть, бросим с борта деревяшку, замерим по ней скорость; взглянем на буй за кормой, прикинем снос. И опять свернем, и опять — пока не поймаем сочетание максимальной скорости и минимального дрейфа.
Этот метод разработал Тур. Он по-прежнему на постельном режиме, но чувствует себя лучше — и капризничает, желает помыться, сменить белье и вообще функционировать. Мысли о береговых невзгодах его больше не посещают — не до берега сейчас ни ему, ни нам.
Карло опутывает румпель веревочными тягами, чтоб не надрываться, выруливая. Детлеф укрепляет на манер вертикальных килей (и вдобавок к ним) два гребных весла, чтобы не сносило. Насущные путевые заботы.
Прекрасно работает на руле Рашад, синхронно, четко.
Впереди, чуть сбоку, висит над горизонтом Южный Крест. Если взять его в створ с левой ногой мачты и так держать, можно не сверяться с компасом.
Зюйд-зюйд-вест, подальше от материка, на простор. А потом куда?
Вот и прозвучал вопрос, свидетельствующий, что неугомонный экипаж «Тигриса» снова в форме.
11.02.78. ЧЕЛОВЕК ПРЕДПОЛАГАЕТ…
Карло призывает посетить Красное море. Мне эта идея не нравится. Формулирую, почему.
1) Идти в Красное море — значит продолжать каботажное плаванье. Сам по себе каботаж весьма почтенен, любой моряк понимает, что у берегов плыть опаснее, чем в открытом море, но болельщик-обыватель иного мнения, и нам, увы, надо его уважить.