СОГЛАСНО СУДОВОЙ РОЛИ
Прочел Ксюшину страничку и понял, что пора перечислять участников экспедиции. Намеревался их представлять | поодиночке и к слову, но уже не первые страницы идут, а кто есть кто — Heпонятно.
Приступим. Номер первый. Тур Хейердал, инициатор и руководитель похода, шестидесятитрехлетний норвежец, знаменитый этнограф, географ, путешественник.
Нелепо о нем говорить в таком тоне. Он — энциклопедия, он — явление, он — из тех, кто на высшем межгалактическом конгрессе мог бы по праву представлять земное человечество.
Подробный рассказ о нем — впереди.
А дальше, как на совете в кают-компании, «по младшенству».
МОЛОДЕЖЬ
Рашад Низар Салим, 20 лет, уроженец Ирака, студент-скульптор, знаток древней арабской культуры и рьяный ее, пропагандист. В экипаже — на должности матроса-переводчика. Нам без него и веревки не купить, и депеши не отправить. Он наш снабженец, консультант, полпред и несет свои бесчисленные обязанности с блеском. Жаль, что он — единственный среди нас, чья кандидатура еще не утверждена формально. Власти медлят неизвестно почему. Надеемся на благополучный исход. Асбьерн Дамхус, 21 год, датчанин. (Студент-физик (и математик). Кроме того, у него за плечами авторитетное учебное заведение «Атлантик-колледж». Имеет определенный опыт плаваний и уже этим для экспедиции находка. Но главное, за что его ценим, характер, необычайно жизнерадостный, деятельный, озорной. Его прозвали «Аспирин» — так проще. С Асбьерном опять-таки, считаю, нам повезло.
Ганс Питер Бём, 22 года, норвежец, тоже выпускник «Атлантик-колледжа».
Тот самый Эйч-Пи, который трудился здесь с лета, мастерил стапель, уехал на две недели домой отдохнуть и вернулся уже окончательно.
Аспирин и Эйч-Пи — полная противоположность друг другу. Там — анекдоты, розыгрыши, «ла-ла-ла», здесь — молчаливость, застенчивость и упорство. Признаться, это мне больше импонирует, чем каскады Асбьерновых шуток.
Хочет стать врачом, предполагается, что на судне будет моим помощником. Что касается прозвища — Эйч-Пи для Ганса Питера то же, что для Ганса Христиана Эйч-Си, а для Джона Фитцжеральда Ди-Эф: по названиям букв английского алфавита.
Детлеф Зойтцек, 26 лет, ФРГ. В пятнадцать — юнга, в двадцать три — капитан, самый молодой у себя в стране. Ходил по Балтике, бывал и у нас в Клайпеде. Сейчас отвечает за техническое оснащение стапельных работ и держится близ Нормана — специалиста по навигации.
По складу характера тяготеет к лидерству. В возможных колебаниях психологического климата на борту сыграет активную роль. Тем более что по возрасту являет собой как бы связующее звено между «молодыми» и «стариками».
СТАРИКИ
Норрис Брок, 38 лет, США. Кинооператор Питсбургского телевидения. Положение его отличается от нашего тем, что он «придан». Мы — на контракте, он — в командировке. Мы — на жалованье, он — финансово независим. Приватный представитель наших международных «благодетелей» — о них напишу поздней.
Человек он вполне экспедиционный. Канат тянет за милую душу. Успел поболеть (тот же кишечный грипп), но не разлеживался, презрел мои настояния и функционирует, хоть на вид тень тенью.
Тору Сузуки, Япония, 43 года. Оператор, весьма одаренный, и по совместительству владелец ресторана. Добросовестен, самоотвержен, трудолюбив, как муравей, — и заперт на сто замков. Улыбка на устах — как табличка: «Вход запрещен». Жаль, но боюсь, что и к концу плавания моя инстинктивная симпатия к нему такой и останется — смутной и инстинктивной.
Карло Маури. Дружище Карло… Фрателло Маури…
47 лет, итальянец, фотограф. После «Ра» успел штурмовать Эверест (!), участвовать в парусной кругосветной регате, пройти маршрутом Марко Поло.
Никто, кроме меня, Тура и Нормана, не подозревает, каких усилий стоит ему работа здесь. У Карло нехорошо с ногой (покалечил в горах). Другого в его состоянии я бы на версту не подпустил к лодке. Но он — Карло, у него собственные физические и моральные критерии, и разве если уж совсем худо, он разрешает мне вмешаться и принимает обезболивающее лекарство.
Внутри него бушуют постоянные бури. Столько вокруг несправедливости: того обидели, этих забыли, икс тщеславен, игрек бестактен, а надо сдерживаться, прощать и молчать.
Увы, Карло многим недоволен в нашем едва начавшемся предприятии. Недоволен, что суетимся, что неумелы, что неосмотрительны в тратах, что на площадке вечно толкутся хроникеры и киносъемщики.
Чуть ли не лучший член экипажа… И с ним, вероятно, придется труднее всего.
Посмотрим.
Сорокалетний американец Норман Бейкер. Инженер-строитель по профессии, на борту — штурман и радист. Те же должности были у него и в обоих плаваниях на «Ра». Сейчас — на суше — занимается рулями и мачтой, как всегда, с превеликим тщанием, обстоятельностью и почтением к науке. Норман — натура противоречивая. Но, мне кажется, я научился с ним ладить. Я рад, что Норман с нами.
И наконец, Герман Карраско Франко. 53 года, Мексика. Наш собственный миллионер.
Он действительно крупный предприниматель. А наряду с тем блестящий кинооператор и фотограф, археолог-любитель, владелец музея, где собрана богатейшая в Мексике частная коллекция экспонатов эпохи майя и инков.
Когда Тур — давний его друг — пригласил Карраско в экспедицию, Герман не мог поверить: «Тур, но мои годы, но мои бицепсы — какой из меня матрос?» — «Я беру тебя не в матросы, а для подводных съемок». — «Неужели ты не шутишь, Тур?»
И вот он явился, обвешанный оптикой, экзальтированный, неловкий, чем-то похожий на Тартарена — достославного охотника на львов.
Над ним, понятно, стали трунить. Он не обижался. Первый потешался над собой. Вписывался в компанию понемножку, добродушием и старательностью заставлял себя уважать.
Все. Судовая роль исчерпана. Одиннадцать — вместе со мной — мореплавателей, семеро новичков и четверо ветеранов.
Четверо из былых девяти.
РЯДЫ РЕДЕЮТ
Незаживающая рана — Джордж Сориал. Весельчака Джорджа нет на свете — два года назад, работая под водой, он попал в беду и погиб в Средиземном море.
Разошлись пути Хейердала и Сантьяго Хеновеса. Мексиканский профессор сам сейчас выходит в океан. О его плавании на понтонном плоту «Акали», вероятно, будет повод рассказать.
С Абдуллой Джибрином связь потеряна, о нем вообще ничего неизвестно.
По семейным обстоятельствам отклонил приглашение марокканец Мадани: у него недавно умер брат, и нужно заботиться об осиротевших племянниках.
В последнюю минуту сообщил, что не может быть с нами, Кей Охара — у него серьезная болезнь глаз.
Четверо из девяти… Грустно это. Утешимся, как всегда, тем, что жизнь идет, что вот уже какой симпатичный вырос младший брат наших «Ра», что нас около него — целая футбольная команда. Пора на поле. Карло дает свисток.
ОПЯТЬ ГЛАЗАМИ КСАНЫ
Дополнение к списку футболистов. Юрий Сенкевич, Советский Союз. 40 лет. По корабельному расписанию — матрос-лекарь. Склонен отдавать распоряжения и!руководить. Когда берется за веревку, на лице написано: «Теперь дело двинется, я пришел». Любит черные сухари. Множество друзей. Против азиатских инфекций не устоял и тайно занимается самолечением.
Предел мечтаний — ежегодно утягиваться в тундру, к вулканам, хоть в Бермудский треугольник, но чтобы дома все было в порядке, дети хорошо учились.
Не спешите вы со своим стартом. Дайте напоследок на вас поглядеть.
НЕ ОДИННАДЦАТЬ, А ЧЕТЫРНАДЦАТЬ
Они все же приехали! Мы уже отчаялись их лицезреть.
Замышляя экспедицию, Тур рассчитывал, что в ней, кроме нас, примут участие. лоцманы-индийцы. Он видел в иракских портах многочисленные шхуны «дау» под флагами заморских стран. Суденышки эти, с наклоненной вперед мачтой, с огромным (Парусом, восхитили его; помощники с;«дау» — не в них ли залог успеха?