– Какая-нибудь форма жизни появится, – перебил Бекар, – Canis sapiens sapiens, а не Canis lupus familiaris – разумные юпитерианские псы.
– Летающие псы – там нет твёрдой земли, где можно жить.
– Где появляется жизнь, там появляется разум. Ум и интеллект бывают разными.
Буран сказал:
– Дерсу Узала говорил: «В тайге, однако, много разных людей есть». Эта фраза созвучна вере бушменов, которые называют животных не зверями или птицами, а людьми древней расы. Созданиям более древним и поэтому более совершенным. Они знают то, чего не знает, не понимает и не чувствует человек.
Аристотель полагал, что люди и собаки отличаются лишь степенью умственных способностей. Те и другие живут чувствами, но у человека они более сложные и витиеватые. У некоторых собак IQ чувств гораздо выше, чем у некоторых представителей Homo sapiens sapiens.
– Я, думаю, – сказал Бекар, – собаки не умеют только деньги правильно считать.
– Не только, – заметил Буран, – у человека всегда есть мечта. В космос летали разные люди.
У вернувшихся из длительного полёта космонавтов спросили, каким самым острым было чувство при возвращению на Землю?
– Запахи!
Это люди ответили.
Собаки-космонавты после приземления усиленно дышали длинными носами и вомером – время почту проверять. И нюхать Траву у Дома.
Для научившихся летать нет пограничных столбов ни на земле, ни на небе, ни в космосе.
И собаки с волками поют древнюю песню:
Мы – дети Луны и Земли
Юпитера и Солнца
и мы – собаки-космонавты
и у нас есть своя звезда.
– Что это за звезда такая? – спросил я.
– У собаки издревле была своя, самая яркая на ночном небе звезда. У этой звезды в Древнем Египте было два основных названия: Сотис – лучезарная, блистательная, и она была посвящена богине Исет (Исиде) и собаке Инпу (Анубису) – пёсьей, собачьей звездой. В Персии её называли Тишрийя – собачей, а в Китае – волчьей.
Буран помолчал и продолжил:
– По древним представлениям звёзды были ближе и звезду Анубис считали спутником Солнца. Как собаку спутником человека. Каждый год во время беременности звезда-собака на два месяца скрывалась за горизонтом. Страж горизонта Сфинкс следил, чтобы она вернулась вовремя.
В Греции звезда Анубис – это Сириус, охотничий пёс Ориона. К римлянам перешло второе египетское название Stella canicula или просто Каникула. Каникулы – собачьи дни – время разгара летнего зноя, когда объявлялся перерыв в работе. Анубис, бог с собачьей или шакальей головой, почитался и стражем Нила. В честь Анубиса в храмах кормили своры собак. Нил для египтян – это жизнь. Жизнь, охраняемая Небесной собакой. Нил – один из истоков реки собачьих душ.
А сейчас звезда стала покровителем собак, первыми слетавших в космос.
Собака начинается со щенка и ветра, а человек – с ребёнка, ветра и мечты.
– Про Щенка и Ветер, – подхватил Бекар. – Щенок начинает осознавать окружающее месяца в полтора. Его тёплое маленькое тельце открывает глаза, нюх, любопытство. И растёт. Проявляется душа. Между телом и всем остальным есть граница. Эта граница – воздух. Между телом и воздухом граница – это шерсть. Вздыбленная шерсть принадлежит и мне, и воздуху: ветер может играть волосинками как хочет. А воздух не имеет границ: проникает куда хочет, гуляет, где хочет и ветер ему помогает. Щенок дышит границей, нос нюхает воздух. Ветер шевелит шерсть: шкура моя пограничная, ветер охлаждает мой язык и трепещет мой хвост. Я и воздух неразделимы, пока я есть. Воздух без меня может, а я без него – нет.
А моё тело – это забор. За которым мои желания, мои возможности и мои инстинкты, а моё внутреннее тело мне не видно. Внешнее тело – мой партнёр.
Душа щенка вместе с его непосредственной любознательностью, настойчивой проверкой себя и пространства на прочность и переплетается через руки, слова и запахи с душой кормильца, воспитателя и спутника. Со временем душа человека впечатывается в собачью сильнее, чем собачья душа в человеческую. И каждая из душ является и пуансоном и матрицей. Появляется общая душа, общее внутреннее единство. Щенок подражает человеку и становится членом семьи. Пытается, по крайней мере, стать. Человек подражает собаке – собака подражает человеку, но каждый в мере своих возможностей. К старости собака становится похожей на своего спутника, и болезнями, и настроением, и даже выражением лица.