Я сжимаю кулаки.
— Как это произошло?
— Никто не знает, но сейчас все складывается не лучшим образом. — Он делает паузу и сжимает пальцы. — Полиция получила ордер на обыск отеля в Хадсон-Ярдс. По какой-то причине они, похоже, уверены, что у нас нелегальный бизнес.
— Они что-нибудь нашли?
Он качает головой.
— Нет. Но они что-нибудь найдут, если будут продолжать совать свой гребаный нос куда не следует.
— Сейчас мы ничего не можем сделать. Убийство копа, пока идет расследование, не в наших интересах. И ты знаешь правила, мы не убиваем невинных людей.
Антонио выглядит так, будто хочет поспорить, оспорить правила. Но он знает, что не стоит. Мой брат Капо принимает все правила и решения. Идти против него, все равно что вонзить меч в собственное тело. В любом случае ты погибнешь.
— Что нам теперь делать?
— Выяснить, почему полиция на хвосте у нас. Скажи ребятам, чтобы были здесь через десять минут, и пусть Игорь заводит мой внедорожник.
Антонио кивает.
— Да, шеф.
Я встаю и бегу вверх по лестнице в свою спальню. Быстро принимаю душ, переодеваюсь в чистые черные джинсы и черный свитер-водолазку с длинными рукавами, затем накидываю кожаную куртку. Схватив ключ со стеклянной витрины с ключами от машины в шкафу, я выхожу из комнаты.
Когда я возвращаюсь вниз, Антонио уже убирает бутылки со стола в гостиной.
— Готов ехать, шеф?
Я бросаю ему ключ.
— Да.
Мы добираемся до парковки, где стоит внедорожник и три черных тонированных Mercedes Benz. Антонио открывает заднее сиденье и ждет, пока я заберусь внутрь, затем закрывает дверь и садится на водительское место.
Двигатель работает, и он направляет машину от подъездной дорожки. Сейчас почти полдень, и город уже полностью проснулся. Машины мчатся по дорогам, тротуары загружены людьми, направляющимися в разные места, некоторые из них с собаками, а некоторые, полагаю, с оружием в карманах.
Мир за окном не так уж сильно отличается от моего мира. Мафия состоит из людей, которые достаточно смелы, чтобы не скрывать свою чудовищную сущность. Как и в мире, за которым я наблюдаю, некоторые прячутся за анонимными звонками и сообщениями. Такие люди не подходят для этого мира.
Мои мысли возвращаются к Джейн. Я знаю, что она сейчас на работе, и как бы мне ни хотелось написать ей сообщение, я останавливаю себя.
Это безумие.
Я никогда не хотел писать женщине после того, как трахнул ее. Джейн - первая женщина, которая заставила меня думать о чем-то настолько абсурдном. Я даже подумываю пригласить ее на ужин. Кажется, я действительно схожу с ума.
Это просто секс. Хороший секс, но все равно просто трах.
Да. Мне нужно напоминать себе об этом каждый раз, когда она всплывает в моей голове. У моей семьи сейчас не все гладко, я не могу позволить себе отвлекаться на женщину и хороший секс.
— Ты улыбаешься.
Глубокий голос Антонио отвлекает меня от моих мыслей. Он смотрит на меня через зеркало заднего вида и тоже улыбается.
Я быстро стираю улыбку со своего лица.
— Сосредоточься на дороге, чувак.
— Ты думаешь о ней.
— Черт. Нет, не думаю. — Я просто солгал. Я никогда не вру. Почему я просто соврал, будто я... Сейчас не время отвлекаться.
— Я почти поверил тебе. — Он сардонически смеется. — Я бы поверил, если бы ты не был таким ужасным лгуном.
— Следи за собой...
— Это не так уж плохо, если она тебе нравится. — Мне не нравится спокойствие в его тоне, когда он это говорит. — Ты посвятил свою жизнь мафии, может, пришло время сделать что-то для себя.
Я вздыхаю.
— И как я это сделаю? Полюбив женщину? — Я перевел взгляд на окно. — Как по мне, это не самое лучшее развлечение. А вот проделать дырку в твоей голове из моего пистолета - это, пожалуй, весело.
Антонио не произносит больше ни слова, и остаток пути мы едем молча, как я и люблю. Это дает мне время подумать о Джейн.
Она солгала мне о своей причине вступления в полицию. В этом есть что-то другое, но я не могу понять, что именно. У нее есть секрет, за который она отчаянно цепляется, словно от этого зависит ее жизнь.
Я чувствую этот запах, когда нахожусь рядом с ней.
За фасадом сильной женщины, который она создает, я чувствую, что внутри нее есть тьма, которая удерживает ее от настоящего счастья. Это чувствуется даже тогда, когда она улыбается.
С ней что-то не так, и я должен выяснить, что именно.
Антонио прижимает машину к обочине на подъездной аллее здания Валенте. Над нами возвышается голубое чудовище, сверкающая стальная вывеска заставляет меня содрогнуться.
Я качаю головой. Виктор Валенте и его ребячество.
Один из парней открывает дверь, и я выхожу из машины. Разгладив свой костюм, я направляюсь к зданию, охранники прикрывают меня со спины и с боков.
В фойе администратор показывает нам дорогу к кабинету Виктора. Пять мужчин стоят, как манекены, перед его дверью, все пятеро высокие и мускулистые. Я сдерживаю смех.
Он глуп, если думает, что они смогут защитить его от моего гнева.
— Я здесь, чтобы увидеть вашего босса.
— Кто спрашивает? — Спрашивает один из них, глядя на меня сверху вниз.
— Маркус Романо, — отвечаю я. — Уйди с дороги, или я засуну твой член прямо тебе в рот.
Идиот передо мной пытается выхватить пистолет, но мой прижимается к его лбу, прежде чем он успевает сделать еще большую глупость, чем уже сделал. Его коллеги вытаскивают свои, и эти ублюдки не знают, на кого направить оружие - на меня или на моих людей.
Они оглядываются по сторонам. Они в меньшинстве. Если бы у них был хоть какой-то здравый смысл, они бы опустили оружие. Но здравый смысл, это не та роскошь, которую многие могут себе позволить в наши дни.
— Что выбираете? — Спрашиваю я, изображая свою лучшую ухмылку. — Положите игрушки, которые вы держите в руках, или умрете раньше, чем успеете нажать на курок.
Проходит мгновение, прежде чем идиот, к которому прижат мой пистолет, принимает решение.
— Опустите оружие. — Когда он сглатывает, я понимаю, что его гордость действительно задета.
Удовлетворение, пронизывающее меня, совсем не похоже на то, что было бы, если бы у меня была возможность расписать стены его кровью. Думаю, я оставлю это на другой день.
Остальные четверо опускают оружие на белый мраморный пол, а затем пинком отправляют его к моим людям. Я улыбаюсь и смахиваю невидимые пылинки с пиджака того, на кого направлен мой пистолет. Затем я шлепаю его по щеке.
— Хороший пес. Теперь впусти меня.
Он обхватывает рукой ручку двойной черной двери и толкает ее. Я возвращаю пистолет во внутренний карман пиджака и вхожу в кабинет Виктора.
Старый пердун перевернул шлюху на свой стол и стонет, как свинья, когда вводит и выводит из нее свой маленький сосок.
Это совершенно отвратительное зрелище.
Скрестив руки на груди, я прислонился к стене.
— Ты понимаешь, что зря тратишь ее время, когда твой член такой маленький.
Виктор и его шлюха поворачивают головы в мою сторону.
— Черт! — Он выскальзывает из нее и направляется в другую сторону, подбирая с пола свою одежду. — Блядь! — Он поворачивает голову обратно к шлюхе. — Чего ты ждешь? Убирайся к черту отсюда.
Прижимая к груди платье без бретелек, она бежит к двери, и я убираюсь с дороги, чтобы выпустить ее.
Виктор одевается, застегивает ремень и пуговицы на рубашке со скоростью света.
— Как ты сюда попал?
— Через дверь.
— Как?
Я не обязан отвечать на его вопросы, но меня забавляет его троллить.
— Тебе следует выбирать людей лучше. Один пистолет к его голове, и твой начальник службы безопасности чуть в штаны не наложил.