Инстинкты должны были бы заставить меня бежать от него, потому что он опасен, но мое глупое сердце не позволяет мне этого сделать. Я нахожу его интригующим. Меня влечет к нему, хотя это смертельно опасно для меня.
Офицер полиции и мужчина мафиози.
О таком еще никто не слышал. Это запрещено, и люди, узнав о наших отношениях, будут смотреть на них с неодобрением. И все же я как мотылек, которого тянет к пламени, могу обжечься, но не думаю, что смогу держаться от него подальше.
Может быть, желание танцевать в открытом пламени угаснет. Может быть, я смогу узнать о нем что-то, что действительно вызывает у меня отвращение. Что-то, что не связано с его принадлежностью к мафии.
Тогда я проснусь и буду держаться от него подальше. Может быть.
Нам приносят еду, и я помогаю официантке поставить тарелки на стол. Когда мы закончили, она шепчет:
— Спасибо.
Я провожаю ее взглядом, пока она уходит, и только потом обращаю внимание на свою еду. Я заказала пасту Гриция. Я решила, что это хорошее блюдо, поскольку Маркус привел меня в итальянский ресторан. У Маркуса паста Путтанеска. Выглядит вкусно, даже лучше, чем моя. У меня слюнки текут, когда я смотрю, как он накручивает пасту на вилку и подносит ее ко рту. Он старается сохранять безучастное выражение лица, но слегка постанывает, и я понимаю, что еда хороша.
Я поддаюсь искушению покопаться вилкой в его еде и беру вилку. Вместо того чтобы расстроиться, как я ожидала, он улыбается, когда я подношу вилку ко рту. Вкус хороший. Очень хороший.
Теперь я хочу его еду, а свою даже не попробовала.
Я придираюсь к курице в макаронах, хотя знаю, что она будет вкусной, но я хочу, еду Маркуса.
— Можешь взять мою, — говорит он, отодвигая мою тарелку с едой и ставя на ее место свою.
Я отмахиваюсь от него.
— Нет. Нет. Все в порядке. Моя тоже вкусная. Пожалуйста, ешь.
— Бери. Я могу просто заказать еще одну порцию.
Я качаю головой, мои щеки красные от смущения.
— Мне не следовало есть из твоей тарелки. Прости.
Мои волосы падают мне на лицо, и он аккуратно заправляет их за ухо. Его большой палец легонько касается мочки моего уха, посылая искру электричества по всему телу.
— Почему я должен злиться, что ты ела из моей тарелки?
— Ну...
— Я буду голодать до конца своих дней, если это означает, что я буду смотреть, как ты ешь, —говорит он самым спокойным тоном и с самым пустым лицом. — Ешь.
В моем животе просыпаются бабочки, а дыхание сбивается.
Господи. Я не могу дышать. Я слишком взволнована, чтобы дышать.
Я начинаю есть, переключая свое внимание на еду, чтобы не растаять под его пристальным взглядом. Кажется, я нашла новый любимый ресторан, куда буду заходить, когда мне захочется побаловать себя хорошей едой.
Маркус наблюдает за тем, как я ем, передавая мне салфетку и воду, когда они мне нужны. Он съедает пару кусочков с моей тарелки, и это все.
Я заканчиваю есть, и он звонит в колокольчик в центре стола. Я вытираю губы, когда приносят счет.
Я тянусь к сумке и достаю кошелек. Я хочу заплатить свою долю, так как все равно съела большую часть еды, но у меня челюсть падает, когда я вижу сумму на нем. Две тарелки пасты и вода, которые мы съели, вдвое превышают мою месячную зарплату.
Новый любимый ресторан, моя задница. Я буду в долгах и бездомной, если хоть раз здесь поем. Как еда может быть такой дорогой? Мой рот все еще открыт, когда Маркус расплачивается по счету. Официантка убирает со стола и исчезает.
Я наклоняюсь над столом и дергаю за рукав его костюма.
— Это было чертовски дорого, — шепчу я, как будто мы не единственные люди в комнате.
— Это самая дешевая еда, которую я когда-либо ел. Я привел тебя сюда только потому, что не хотел уходить далеко от твоего офиса.
Теперь у меня не только отвисла челюсть, но и глаза вылезли из глазниц.
— Самая дешевая? Ты, наверное, шутишь?
— В следующий раз я отвезу тебя куда-нибудь получше.
— Нет. Я лучше возьму картошку фри и крылышки из KFC. Это намного дешевле.
Маркус смеется, его глаза блестят от удовольствия.
— Я буду угощать тебя вкусной едой так часто, как только смогу. Тебе не придется перекусывать в KFC, если тебе не захочется.
Он встает и протягивает мне руку. Я беру ее, и он выводит нас из ресторана, открывает пассажирскую дверь своего Porsche и ждет, пока я сяду, прежде чем закрыть ее.
Он идеальный джентльмен, когда хочет. Обойдя водительское сиденье, он садится, пристегивает ремень безопасности и заводит двигатель.
— Ты в курсе, что сегодня утром в одном из наших отелей был проведен обыск и изъятие?
— Что?
— Полицейские наведались в один из наших отелей в Гудзон-Ярдс. Похоже, поступила наводка, что мы занимаемся там нелегальным бизнесом.
Мой мозг затуманивается, пытаясь осмыслить то, что он только что сказал.
— Как они могли сделать это без ордера?
—У них был ордер.
Этого не может быть. Почему я не знала об этом? Тейлор не стал бы делать что-то подобное, не поставив меня в известность. Не стал бы.
В горле образуется комок, и мне становится трудно сглотнуть.
— Я выясню, в чем дело, когда доберусь до офиса.
Остаток пути мы едем в полной тишине. Я прислонилась головой к окну, поглощенная своими мыслями.
— Мы на месте, — говорит Маркус, останавливая машину на парковке. — Позаботься о себе и позвони мне, если что-то понадобится. А насчет обыска и изъятия не думай об этом слишком много.
Я вдыхаю, мои плечи поднимаются и почти сразу же опускаются.
— Не буду, — говорю я ему, прекрасно понимая, что это все, о чем я буду думать до конца сегодняшнего дня. У меня такое чувство, что что-то не так, кто-то что-то скрывает, но я никак не могу взять себя в руки.
— Спасибо за обед.
Он кивает.
— Не за что.
Я выхожу из машины и направляюсь в свой кабинет. Тейлор сидит перед моим столом, когда я вхожу в офис. Его лицо озаряется, когда он замечает меня, как будто он ждал меня.
— Вот ты где, — говорит он с игривой ухмылкой.
Я не отвечаю на его улыбку. Не могу. Не после того, как я только что узнала, что он сделал, не сказав мне ни слова. Усевшись в кресло, я кладу свою сумку на нижнюю часть стола.
— Ты ждал меня?
— Да. Где была?
— Кто хочет знать?
Он опирается рукой о мой стол, наклоняясь ближе.
— Все в порядке?
Злость бурлит в моих венах. Ненавижу, что он сидит здесь и притворяется, что не сделал ничего такого, из-за чего я могла бы разозлиться.
— Нет. Все не в порядке. Можешь объяснить, как прошел обыск и арест в одном из отелей Романо?
— А, это. — Он откидывается назад, проводя пальцами по бороде. — Шеф отдал приказ сегодня утром, и я не мог отказать. В конце концов, он же шеф.
— Почему ты не сказал мне? Я думала, мы напарники.
— Так и есть. Просто у меня не было возможности.
Я фыркнула, проведя зубами по нижней губе.
— Но у тебя была возможность принести мне кофе и несколько минут сидеть за моим столом, спрашивая, какие у меня планы на выходные, и рассказывая о своем свидании. Это имеет для тебя смысл?
— Прости. Ты права, я должен был тебе сказать, и у меня нет оправдания тому, что я тебе не сказал. — Он делает паузу и оглядывается по сторонам. — Как ты узнала об обыске и изъятии.
Отлично, теперь меня будут допрашивать.
Я прикусываю язык, стараясь тщательно подбирать слова. Я не могу заикаться или давать объяснения, которые не имеют смысла. Тейлор все поймет.
— Ну, Маркус Романо позвонил мне, пока я была на обеде. Помнишь, я дала ему свою контактную карточку в Адской кухне на днях.
— Зачем ему звонить тебе?
Я пожимаю плечами.
— Не знаю точно. Он просто спросил, почему возникла необходимость обыскать отель, и пожаловался на то, что его бизнес нарушен.