— У вас есть доказательства?
— Пока нет, но...
— Тогда решено. Встретимся, когда у тебя будет что-то весомое, что ты сможешь на меня повесить. Мне также интересно, кто этот анонимный наводчик.
Она вздыхает и закатывает глаза.
— Похоже, вы не понимаете, насколько это серьезно.
— Поверьте, детектив, я понимаю. Просто меня не настолько волнуют слухи, чтобы реагировать на них.
Она сужает глаза.
— И как же вы реагируете?
Я наклоняюсь к ней, отбрасывая тень на ее бледную кожу.
— Я могу отреагировать так, что твоя хорошенькая головка надолго останется в беспорядке. В твоих интересах, если ты не будешь знать, детектив.
— В ваших интересах не недооценивать меня, мистер Романо. — Ее глаза прикованы ко мне, и в них огонь. Я не видел такой ярости ни в одной женщине, которую когда-либо видел рядом. Она бросает мне вызов, причем без всякой задней мысли. — Если ты посмотришь за мою хрупкую внешность, то обнаружишь женщину, которая была свидетелем и раскрыла преступления, превосходящие твое воображение. Я не буду сидеть сложа руки и смотреть, как такой мужчина, как ты, говорит со мной свысока.
— Такой мужчина, как я? — Мои брови сошлись, и мне стало еще любопытнее, чем несколько минут назад. — Какой я мужчина?
Ее дыхание сбивается, но она не отступает.
— Ты вырос в богатстве, поэтому считаешь, что тебе принадлежит весь мир.
Я фыркнул. Она смешная.
— Скорее это мой брат, и он не думает, что владеет миром. Он им владеет.
— А ты?
— Я помогаю ему управлять миром, синьорина.
Она поджала губы и покачала головой, как будто только что услышала самую абсурдную вещь на свете.
— Чем вы, черт возьми, занимаетесь? Трудно поверить, что ваша семья зарабатывает столько денег, управляя ночными клубами.
Я сдерживаю смех и искоса смотрю на нее. Она такая любопытная кошечка. Я знаю, что она пытается разговорить меня, ей что-то интересно, и она почему-то думает, что сможет меня разговорить. Жаль, но ее игры разума на меня не действуют.
— Мы владеем не только ночными клубами. Мы владеем 60 % бизнеса в Нью-Йорке.
— Верно. — Она на мгновение замолкает, прежде чем озвучить свой следующий вопрос. — Ходят слухи, что ты опасный человек. Что скажешь?
Положив одну руку на ее ногу, я сжимаю ее достаточно сильно, чтобы она напряглась.
— Эти слухи могут оказаться правдой, синьорина.
2
ДЖЕЙН
Мои мышцы напряглись, жар его прикосновений обжигает меня сквозь кожаные штаны. От него пахнет виски и сандалом, его голубые глаза сверкают озорством и загадочностью.
Он кажется ненамного старше меня. На вид ему не больше тридцати, но это все равно делает его старше меня почти на десять лет. Взрослые парни никогда не были моей чашкой чая, но, честно говоря, этот мужчина меня завораживает. Может быть, потому что меня всегда привлекали плохие мальчики. Но Маркус не плохой мальчик, он более мрачный и от него исходит аура зла.
Меня притягивает эта аура. Это как непреодолимая потребность испить из отравленного кубка.
Черт возьми! Я схожу с ума.
Я не могу до конца разобраться в этом, но мне кажется, что в Маркусе Романо много слоев. Он загадочен, и я умираю от желания раскрыть его внутренний мир. Я хочу увидеть его насквозь, пока не увижу его неровные края.
Полиция Нью-Йорка уже некоторое время расследует деятельность империи Романо. Мы пытались препарировать их бизнес с тех пор, как получили информацию о незаконных действиях. Но они оказались умнее, чем мы надеялись, и им каким-то образом удается сохранять чистоту для тех, кто ищет. Щит, который, кажется, невозможно пробить.
— Убери от меня руки, — приказываю я. Мои легкие отказываются вбирать воздух, а сердце бешено колотится. Я хочу больше его прикосновений, больше жара обжигающего меня.
Он перестает сжимать и проводит большим пальцем по моему бедру. От его прикосновения меня пронзает электричеством до глубины души.
Маркус Романо высокий и мускулистый. Его плечи настолько широки, что затеняют мой маленький рост, а резкая линия челюсти добавляет ему привлекательности. Его рука в два раза больше моей, и она охватывает большую часть моего бедра.
Я представляю, как эти длинные пальцы входят в меня.
— Или что?
— Я арестую тебя за... — Я осекаюсь, когда он скользит ладонью дальше по моей ноге, вызывая сердцебиение между ног. — Что ты делаешь?
Ненавижу, когда мой голос становится хриплым. Такое впечатление, что я наслаждаюсь его прикосновениями. Почти наслаждаюсь.
Мне следовало бы шлепнуть его по руке, надеть на него наручники и проводить в участок за неподобающее прикосновение к полицейскому, но я не решаюсь сделать это, когда в голове крутятся грязные мысли, а пальцы так и норовят коснуться его теплой кожи.
— На что это похоже, что я делаю? — Высокомерная улыбка искривляет его губы, она прекрасна, и моя грудь сжимается. — Как насчет выпить вместе, пока мы обсуждаем убийство в десяти кварталах отсюда?
Я на мгновение задумываюсь. Неужели он действительно просит меня выпить с ним?
Воздух сгущается, и дышать становится намного труднее, когда я думаю обо всем, что могу позволить ему сделать со мной. Если я использую алкоголь в качестве оправдания, он не будет думать обо мне слишком плохо. Ведь так?
Нет.
— Нет! — Я вскакиваю на ноги, мой мозг наконец-то возвращается в строй. Я не могу выпивать с таким мужчиной, как он, и особенно когда мои коллеги ждут меня снаружи. — Я пришла сюда не для того, чтобы меня развлекали, Маркус.
Он пожимает плечами, поднимая брови.
— Виноват. Я так и думал.
Я не могу понять, шутит ли он, потому что пустое выражение его лица говорит об обратном, но я решила не вступать с ним в разговор. Сунув руку в карман кожаных брюк, я достаю визитную карточку и протягиваю ему.
— Позвони мне, если есть что-то, о чем, по твоему мнению, я должна знать.
Он смотрит на мою визитку, проводит зубами по губам, прежде чем улыбнуться мне. Мое сердце учащенно забилось, я никак не могу привыкнуть к его красоте.
— Я буду поддерживать с тобой связь.
Что-то в том, как он это говорит, заставляет меня поверить ему. Хотя я подозреваю, что он не будет поддерживать связь только по тем причинам, которые мне нужны.
— Тогда я пойду.
Я чувствую его взгляд на своей заднице, пока не выхожу из кабинета, пробираюсь через море людей в танцевальном клубе и встречаю своих коллег в баре у входа.
— Ты получила от него что-нибудь? — Спрашивает Джош, когда я опираюсь на барную стойку, выражение его лица - идеальная смесь сварливости и любопытства. Джошу сорок, он на тринадцать лет старше меня, и я клянусь, что он затаил обиду на то, что я обогнала его всего в двадцать семь лет.
Я слышала, как он говорил Тейлору, что считает, будто я трахалась, чтобы добраться до вершины. Я не собираюсь доказывать ему, что он ошибается, если только он не отрастит себе яйца и не скажет мне это в лицо, но я заработала свой значок, рискуя жизнью при поимке преступников и поздними ночами пролистывая криминальные профили, чтобы раскрыть дело.
Я вкалывала как проклятая. Не моя вина, что он лишь наполовину такой же опытный и умный, как я.
— Кроме того, что он высокомерный ублюдок? Нет, ничего.
— Надо будет навестить его как-нибудь в другой раз, — говорит Тейлор. Ему тридцать пять лет, и он наполовину афроамериканец. Он высокий, с широкими плечами, кожей цвета кофе и шелковистыми черными волосами. Он никогда не говорит о своем отце, и я не могу догадаться о его происхождении.
Мне хочется предположить, что он один из тех детей, у которых отцы-неудачники. Это единственная логичная причина, по которой он не хочет признавать свою другую национальность. Тем не менее он мне нравится, поскольку относится ко мне с уважением. Он классный парень.