— Умираю с голоду.
— Супер. Я как раз с утра затарился хавчиком.
Нам с Танцором нравиться «затариваться», иными словами грабить. Когда я была маленькой, то мечтала, чтобы меня забыли в универмаге после его закрытия, где вокруг ни души, что значило — теперь это все мое.
Таков мир на сегодня. Если ты достаточно силен, чтобы смело шагать по улицам, и имеешь яйца, чтобы заходить в темные магазины, все, что можешь унести — твое. Первое, что я сделала, когда рухнули стены — совершила налет на магазин спорттоваров, где до отказа смогла набить спортивную сумку кроссовками. Так быстро я их прожигаю.
— Я надыбал консервированных фруктов, — хвастает он.
— Ого! — Их все труднее и труднее достать. На полках магазинов полно просроченных продуктов. — Персики? — с надеждой спрашиваю я.
— Какие-то странные маленькие апельсины.
— А, это мандарины.
Не то чтобы я от них фанатею, но это лучше, чем ничего.
— А вот глазурь для мороженого.
Мой рот резко наполняется слюной.
Больше всего я скучаю по молоку и всему, что можно из него изготовить. Не так давно двумя графствами западнее у кого-то было три молочных коровы, до которых не добрались Тени, но другие люди попытались их выкрасть и в итоге они перестреляли друг друга. В том числе и коров. На кой хрен это делать! В коров-то за что? Все молоко, масло и мороженое навсегда ис-чез-ло из нашего мира! Я начинаю хихикать, доводя себя до истерического хохота. А когда вижу стол и количество хавки на нем, ржу еще громче.
— Ожидается армия?
— В лице одного человека. Уж я-то знаю твой аппетит.
Его это восхищает. Иногда он просто сидит и смотрит, как я хомячу. Раньше меня это бесило, но теперь нет.
Я уничтожаю весь этот праздник, потом мы отправляемся на диван и смотрим фильмы. Танцор протянул кабель от самого тихого генератора, который я когда-либо видела. Он умный. Он пережил падение стен без какой-либо супер силы, без семьи и друзей. Ему семнадцать, и он одинок в этом мире. Ну, вообще-то, у него есть семья, но они где-то в Австралии. С распространившимися повсюду дрейфующими Межпространственными Фейрийскими Порталами, самолеты не летают, и никто не рискнет выйти на корабле, поскольку это верный способ погибнуть.
Если они уже не погибли.
Наряду с почти половиной населения мира. Я знаю — он думает, что они мертвы. Мы не разговариваем об этом. А знаю я это потому, что он не затрагивает эту тему.
В Дублин Танцор приехал присмотреться к физфаку Тринити колледжа, пытаясь определиться, где хотел бы пойти в аспирантуру, когда пали стены, отрезав его от семьи и оставив совсем одного. Пройдя домашнее обучение с кучей репетиторов и с самым выдающимся, каким я только видала умом, он закончил программу колледжа полгода назад. Свободно владеет четырьмя языками и еще на трех-четырех может свободно читать. Его предки филантропы, и по старым меркам супербогаты. Его отец был кем-то вроде посла, а мама медиком, посвятившим все свое время организации бесплатной медицинской помощи странам третьего мира. Танцор рос по всему миру. Я с трудом могу представить такой тип семьи. И просто не верится, как хорошо он умеет приспосабливаться. Это впечатляет.
Иногда, когда он не видит, я наблюдаю за ним. Вот только сейчас меня поймали с поличным.
— Думаешь о том, какой я горячий, Мега? — подначивает он.
Я закатываю глаза. Между нами нет подобной фигни. Мы просто тусуемся вместе.
— Кстати о горячем…
Я еще больше закатываю глаза, потому что если он, наконец, собирается начать говорить о том, как я похорошела с того момента, как Серая Женщина отняла мою красоту а потом же в трое крат и вернула, то я умываю руки. Он до сих пор не прокомментировал этого. И меня все устраивало. Танцор… он и в Африке — Танцор. Он моя безопасная гавань. Где нет давления. Мы всего лишь два подростка в этом гребаном мире.
— …попробуй немного горячей воды. Мега, ты просто ходячий кошмар. Я починил душ, а ну марш отмываться.
— Так, чутка кровяки…
— Ага, целое ведро. Или скорее два.
— …да парочка синячков.
— Выглядишь как грузовиком перееханная. И вдобавок воняешь.
— Не гони, — возмущаюсь я, — я бы знала. Это у меня супернюх.
Он косится на меня:
— Мега, кажется у тебя в волосах кишки.
Меня охватывает отвращение. Небось зацепило, когда удирала от туда. Я тянусь к голове и вытягиваю из своих кудряшек длинный слизкий ошметок.
С омерзением уставившись на него, я задумалась, а не стоило ли мне обкорнать волосы покороче, или напяливать все время бейсболку. Потом поднимаю взгляд на Танцора, он смотрит с таким выражением на лице, будто собирается облевать меня печеньками и вдруг мы взрывается от хохота.