Я кружу среди кучек одежды на полу и похожей на пергамент шелухе (гребаные Тени, как же я их ненавижу!) и, наконец, вижу перед собой стеллаж для конфет.
А там пусто.
Даже ни одного «сникерса».
Вообще ничего сладкого.
Я прохожу в ряд с печеньем.
Все полки пусты.
У меня урчит в животе. Хреново. Пока еще мои колени не подгибаются, но уже близко к этому.
Переключив фонарик на максимальную мощность, я обвожу магазин лучом света.
Кто-то вокруг все подчистил.
Я бы театрально вздохнула, но это непозволительная затрата энергии. Я больше не вращаю мечом и не перескакиваю с ноги на ногу, как люблю часто делать. Не лохмачу свои волосы, по той же причине. Моя жизнь только что усложнилась. Если ты супермашина вроде меня, тебе необходим, либо огромный топливный бак, который в отличие от моего — при моем-то росте немногим более полутора метра — не сжигает три четверти топлива еще поутру, либо тебе нужно жить в городе, где полно заправочных станций.
Моя заправка пуста.
Ну и хрен с ним. Я предвидела такой исход. Танцор, конечно же, тоже. Я еще с месяц назад заныкала хавчик, воду и медикаменты по всему Дублину. Последние несколько недель в свободное время мы с Танцором только и делали, что создавали себе запасы. Он не знает где мои тайники, а я не знаю где его. Таким образом, если кто попытается пытать одного из нас, мы не сможем сдать друг друга со всеми потрохами. Я пыталась сказать ши-овцам делать запасы, но они решили, что я сумасшедшая. Сказав, что с гибелью более чем половины населения в магазинах в изобилии продуктов и этого хватит надолго. Я сказала, что кто-нибудь попытается их монополизировать. Чувихи, бартерная система, еда и вода для «премиум классa». Они сказали, все слишком заняты тем, чтобы выжить. На что я ответила, что это ненадолго, и пусть почитают «Гимн Лейбовичу»[20], чтобы представить, чем все обернется в итоге. Они спросили: какое «Гимн Лейбовичу» имеет отношение к продуктам? И я ответила: нужно ли мне переименовать их с ши-овец на ши-тупиц? Мне что нужно все по буквам разжевывать? Разве так сложно провести несколько аналогий?
«Ненавижу всегда быть правой», бормочу я про себя. Говорить вслух — значит, попусту растрачивать дыхание, а дыхание растрачивает мое топливо, которое и так у меня почти на нуле.
Выйдя из магазина на «Джо-скорости» у меня едва не случается чертов сердечный приступ, заметив стоящего неподалеку в тени Принца Невидимых. Он на половину был залит лунным светом, но луна теперь светила совсем не так, как до пришествия Фейри. Она редко бывает одного и того же цвета две ночи подряд. Сегодня она светится серебристо-пурпурным свечением, оставляя одну его половину черным силуэтом, а другую — бледно-лилово-серебристой. Его татуировки и красивые, и жуткие, и экзотичные одновременно, он заставляет мое сердце колотиться так, что это не имеет ничего общего со страхом.
Мой меч сверкает. Мой клинок — длинный и ослепительно сияющий алебастровой белизной. Я прижимаю локоть плотнее к телу, чтобы моя рука не дрожала.
— Полегче, девушка.
— Не хрен ко мне так подкрадываться!
И почему я не могу его услышать? Только ему и Риодану под силу неожиданно наброситься на меня. Это сводит меня с ума. У меня суперслух. Мой слух настолько хорош, что я могу слышать колебания воздуха, создаваемого движениями людей, мать его. Никто не подкрадывается ко мне. Они оба ухитрились проделать этот трюк в ночь на водонапорной башне, и Кристиан снова только что проделал его. Подкрался ко мне не далее чем на полтора метра, а я даже не заметила этого.
— Меч. Опусти его.
— И с чего бы мне это делать?
Он становится эротичным, как другие Принцы Невидимых. Моя некогда лучшая подруга, Мак, называла их «убивающие сексом Фейри», потому что они способны им убивать. И это еще лучший из сценариев. Худший? Они обратят вас в при-йю, как сделали это с Мак. Они оставят вас в живых, но не в своем уме, ненасытными и всецело зависящими от секса. Однажды меня уже подловили двое Принцев Невидимых, они зажали меня между собой и сотворили такое, о чем я даже думать не в состоянии. Не хочу, чтобы у меня был такой секс. Будто ты какое-то беззащитное животное. Я уже достаточно в своей жизни побывала в шкуре беззащитной зверушки. Кристиан не излучает и десятой части эротизма, как те Принцы Невидимых, но и это хреново.
20
«Гимн Лейбовичу» - роман Уолтера Миллера, младшего абсолютно заслуженно считается одним из самых ярких НФ-романов XX-го века. Произведение удостоено премии «Хьюго-1961». Деградировавший после ядерной войны мир, в котором нет места науке и общечеловеческим ценностям. Единственными хранителями знаний остаются монахи ордена Святого Лейбовича... Роман разбит на несколько частей, каждая из которых находится в 500-летнем интервале от предыдущей. Грандиозная эпопея, наглядно демонстрирующая процессы возрождения и краха Нового Мира.