Он осматривает выступающий участок под моим кожаным плащом, выдающий, что там спрятан меч, почти касающийся острием моих высоких кроссовок. Может, сейчас и жарковато, чтобы носить горячо любимые мною черные кожаные шмотки. Скоро я собираюсь повесить меч на перевязи за спину, и пусть на него таращатся все, кому вздумается. По крайней мере, сейчас не так много осталось людей, не знающих, что он у меня есть. И потом, моя репутация идет впереди меня. Джо сказала, что я — легенда.
— Только попробуй, чувак. — Я с деловым видом расхаживаю по тренировочной площадке между ним и его людьми. Несколько десятков из них, обливаясь потом, тренируются в полном обмундировании. Супернюх иногда приносит массу неудобств. Джейни как следует заставил их попотеть. Интересно, что за дела у них сегодня такие. Уже ночь. Обычно он каждый вечер отправляет своих людей на охоту, не прекращая вести уличное патрулирование.
Мы стоим, уставившись друг на друга.
Выражение его лица смягчается. Он всегда так делает. Ему тяжело смотреть на меня и не сходить от беспокойства с ума. Во мне он видит своих детей. Джейни организовал безопасное убежище для ребятишек. Он и его жена отовсюду принимали сирот. Не знаю, как он кормит их всех. Но Джейни не так прост. Подозреваю, что у него тоже припрятаны целые склады провизии. До сегодняшнего дня, казалось, он, как и большинство из нас, играл по тем же правилам. Хватай как можно больше, но оставь немного другим.
Правил больше нет. Кто-то подчистую выгреб все полки. В цивилизованном мире так не делают.
— Да будь оно все проклято ко всем чертям, Дэни, я беспокоился за тебя!
— Не парься, Джейни. Я легко могу позаботиться о себе. Всегда справлялась.
Когда он смотрит, в его глазах всегда есть что-то, что заставляет меня неловко себя чувствовать, как будто он собирается по-отечески обнять меня и стереть пятно крови с моей щеки. Я встряхиваюсь. Правую руку уже покалывает от нетерпения выхватить меч и от этого все мое тело начинает зудеть в предвкушении.
— Вот она я. Не будем зря терять время. Каких Невидимых ты хочешь видеть мертвыми в первую очередь?
— Знаешь, почему мы сегодня не на охоте?
Не люблю, когда мне дают подсказки вместо ответов, поэтому, молча, смотрю на него.
— В клетках нет места. Освободи его для меня. И не уходи, пока не закончишь.
Он снова косится туда, где топорщится под моим плащом меч, а потом делает то, что и так часто делает. Окидывает взглядом своих людей и снова переводит взгляд на меня — все это с невозмутимым видом, словно теоретически оценивая риск. Он уже не видит ребенка. Он видит препятствие.
Я отлично его выучила. Джейни даже не осознает, что делает это.
Он задается вопросом: что, если бы им удалось отобрать мой меч. Спрашивает себя: что будет, если он позволит своим людям убить меня, чтобы заполучить его. Если бы я указала ему на это, он до конца своих дней стал бы все отрицать. Он думает, что действительно заботится обо мне, и делает это должным образом. Думает, что хотел бы забрать меня домой к жене и сделать частью своей семьи, дать мне такую жизнь, которой — он уверен — у меня никогда не было.
Но между нами стоит проблема длиной метр двадцать[22] сверкающего металла, метр двадцать обладающего огромной властью метала. Это все меняло. Я — уже не ребенок. Я — то, что стоит между ним и тем, что ему нужно, исходя из всех разумных и благородных побуждений. Он и сам не уверен, что не станет делать чего-то столь неправильного, преследуя эти свои разумные и благородные цели.
Мой меч и копье Мак уникальные два вида оружия, способные уничтожить Фейри. Что делает их поистине привлекательным объектом для обладания — не только в Дублине, но и во всем мире. А значит, Джейни в этом вопросе такой же, как Бэрронс. Он хочет убивать Фейри, а у меня есть способное на это оружие. И ничего не может с этим поделать. Он — лидер. И хороший человек. Каждый раз при встрече со мной, он инстинктивно оценивает, правильно ли поступит, если отберет его у меня. И в один прекрасный день он решится на это.
Я не осуждаю его.
На его месте я бы поступила так же.
Я вижу, когда он решает, что этот риск не оправдан, потому что все еще не уверен, что я не перебью кого-то из его людей, может быть, даже его самого. Отмечаю эти сомнения, роящиеся в его голове. В той части подсознания, где находятся все эти вещи.