— Меня научили помогать… тем, кто утонул, — ответил Роман.
— Где тебя научили этому? — удивилась она, а потом вдруг ойкнула и приложила ладонь ко лбу.
«Ты не должна была спрашивать это», — забеспокоился Роман, с трудом разглядев её лицо в свете луны.
Эвра морщилась от боли. Он поразился тому, насколько сильной у неё была связь с магией старейшин. Ему не хотелось проверять, к чему приведёт её бессмысленное любопытство.
— Неважно, — поспешно сказал Роман. — Нам надо отдохнуть и набраться сил. Завтра мы должны вернуться домой.
Эвра коротко кивнула и дала себя обнять. Она почти сразу провалилась в сон. Роман с досадой подумал, что их одежда не успела высохнуть, однако, за неимением выбора, пришлось спать так. Оставалось надеяться, что холод не добьёт их за эту ночь.
Глава 8
За ночь Эвра стала такой горячей, будто её поразила болезнь. К счастью, Роман напрасно волновался: она спала как младенец, а утром была бодра и полна сил. Роману, в отличие от неё, всё время приходилось разминать руки и ноги, чтобы разогнать кровь в конечностях, и оттого он чувствовал себя невыспавшимся и разбитым.
Они разумно решили возвращаться обходным путём. Ориентируясь по солнцу, Роман и Эвра сделали большой полукруг и направились в ту сторону, где должно было находиться поселение. Иногда они останавливались, притаившись за кустами или в тенях могучих деревьев, но лес безмолвствовал — это была особенная тягостная тишина, которая не пугала, но настораживала.
Ступив на знакомые, местами заросшие, тропы, они перешли на быстрый бег. Совсем скоро они вышли на просеку, ведущую к южным воротам поселения, и помчались не скрываясь. У входа их встретили дежурные, которые тут же привели трёх командиров.
Только после того, как Роман рассказал подробности о битве в лесу, ему дали возможность спросить о выживших.
— До вас пришло шестеро, — сказал один из командиров, а потом добавил: — Из вашего отряда вернулись только вы.
— Это… это ужасно, — сдавленно произнёс Роман.
Эвра не сказала ничего — она лишь сдержанно кивнула и отвернулась. В эту минуту Роман в полной мере ощутил, каким уставшим, голодным и грязным он сейчас был. Ужасно хотелось помыться, поесть и поспать. Похоже, командиры прекрасно видели состояние Романа — никто не стал его больше задерживать. Роман с чувством выполненного долга схватил Эвру за локоть и увёл за собой.
— В детстве мама рассказывала, как убивала дагров, — вдруг заговорила Эвра, смотря себе под ноги. — Раньше они сильно мешали охотиться.
— Она часто сражалась?
— Да, — ответила Эвра. — Но никогда в её историях дагров не было так много, как вчера.
— Дагры не устраивали засады? — удивился Роман.
— Нет! — воскликнула Эвра. — Я трижды сражалась с ними, и мы всегда гнали их прочь!
— Вы не нападали на них специально?
— Наш отряд натыкался на них случайно, как и они на нас, — замотала головой Эвра. — Да, иногда кто-то умирал, но нас всегда было больше.
«Что-то определённо изменилось», — задумался Роман.
— Где сейчас твоя мама? — осторожно спросил он.
— Она умерла.
Роман впервые видел на лице Эвры столько грусти. Она подняла взгляд и недоверчиво посмотрела на Романа, словно хотела признаться в чём-то, но опасалась его реакции.
— Говори, — тихо произнёс он.
— Там, у реки, когда ты вытащил меня, мне стало страшно, — призналась Эвра. — И… и мне страшно сейчас. Я не хочу умереть как мама.
До него неожиданно дошло, что что-то изменилось в ней. Она стала испытывать чувства, которые всё это время были спрятаны глубоко внутри. Неужели ментальная магия ослабла?
«Это всё из-за клинической смерти?» — задумался он.
— Мне тоже страшно, — сказал Роман, остановившись и схватив её за плечи. — Но мы уже дома. Нам просто надо немного отдохнуть. Всё будет хорошо.
Она согласно закивала и доверчиво улыбнулась. Он проводил Эвру до её двора и отправился в свой барак — нужно было привести себя в порядок.
Как прибывшему солдату, Роману удалось получить две порции еды ещё до начала ужина. Он сидел в обеденном зале в полном одиночестве, уплетая вторую тарелку каши с мясом. Его мысли крутились вокруг пропавших членов отряда. Роман не стал хоронить товарищей раньше времени и давал им шанс: каждый из них мог вернуться в любой момент.
Роман пытался понять, влияла ли магия старейшин на его настроение, но не ощущал никаких изменений: он по-прежнему чувствовал злость, тоску, страх, вину и стыд. Возможно, было бы удобно избавиться от всех отрицательных эмоций и смотреть на мир сквозь розовые очки, но тогда можно ли будет называть себя человеком?