— Что вы имеете в виду?
— Боюсь, что если бы этот лейтенант из саперной роты не был убит, он бы оказался похищенным англичанами.
— Вы шутите? — глухо спросил полковник.
— Нисколько. Это мое глубокое убеждение. Видите ли, этот лейтенант до того, как был мобилизован в армию и направлен к вам в саперную роту, работал в лаборатории профессора Орби в Гамбурге. Вам ничего не говорит это имя?
— Нет, ничего, — подумав, сказал полковник. — Но, простите, у меня тут осталось еще несколько бутылок венгерского.
Не слезая с кресла, он наклонился к столу, достал бутылку и два походных мельхиоровых стаканчика.
Пока он наливал вино, штурмбанфюрер опять раскрыл свою папку и, покопавшись в ней, достал небольшую газетную вырезку величиной с ладонь.
— Вот смотрите, полковник, — продолжал он, с удовольствием опорожнив свой стаканчик. — Это сообщение из шведской газеты «Нордпост». Тут сказано, что недавно в Норвегии бесследно исчез известный немецкий физик профессор Орби, прибывший в район горных озер, где немецкими оккупационными властями организована «зона секретных работ». По мнению компетентных кругов, исчезновение профессора Орби — дело рук англичан. Предполагают, что Орби отправлен на самолете в Америку, где его познания и опыт будут использованы при осуществлении научных экспериментов, связанных с расщеплением атома.
— Я все-таки ничего не понимаю, — почти сокрушенно признался полковник. — Очевидно, на свете есть дела, разобраться в которых нельзя иначе, как выпив бутылку хорошего вина, дорогой герр Грейвс.
Он налил стаканы вновь и продолжал:
— Задачи, которые решаем мы здесь на фронте, прямолинейнее и проще ваших, но все-таки мы, немцы, во всем остаемся немцами, и нам вполне понятно только то, что имеет свою рациональную логику.
— Если они похищают профессора, значит, он им нужен. Но скажите мне: почему этот лейтенант, если он так же необходим англичанам, как и его профессор, совсем не нужен был до сих пор нам самим? Почему и зачем он попал сюда к нам, в эту саперную роту, где он мог быть убит тысячу раз в день до того, как его «похитили»? Есть в этом какая-нибудь логика?
Штурмбанфюрер Грейвс медленно тянул густое вино и молча глядел на огонь, спокойно пылавший в камине.
Вы никогда не интересовались поэзией, полковник? — спросил он.
Нет, я презираю ее, как все, что путается в ногах чистой логики и мешает ясности наших суждений.
Напрасно. Настоящая поэзия и сама не чужда логики. Впрочем, я не собираюсь вступать в спор, я заговорил о поэзии только потому, что мне захотелось напомнить вам две строчки из Киплинга:
Это кощунственно, — тотчас- перебил полковник, — ставить на одном уровне войну, требующую высшей самоорганизации, и любовь, которая всегда так индивидуальна! Эти англичане никогда не умели по-настоящему воевать; их колонизаторские экспедиции всегда были лишены серьезной стратегии и походили больше па охотничьи развлечения. Вот откуда эта поэзия!
Штурмбанфюрер невольно улыбнулся.
Тут замешана женщина, — сказал он. — К сожалению, нам стало известно об этом лишь в самое последнее время. Так же как и об открытиях этого профессора.
— К сожалению, о его судьбе нам стало известно лишь в самое последнее время, как, впрочем, и об этих открытиях.
— А что это за открытия? — осведомился полковник, поправляя концом сапога обгоревшие в камине сучья. — Мне недавно пришлось видеть новые экспериментальные танки и самоходные орудия. Это все те же тяжелые глыбы железа, только теперь каждая из них весит что-то около восьмидесяти тонн. С точки зрения логики, это прогресс чисто количественный. Я не вижу в нем присутствия настоящего интеллекта.
— О, можете не сомневаться, полковник. Если прогнозы Орби осуществить практически — а это вполне реально, хотя и связано с определенными затратами времени, — то одного заряда величиной вот с эту бутылку будет достаточно, чтобы взорвать половину Лондона.
— Это не серьезно, — возразил Шикльгрубер почти презрительным тоном. — За кого вы меня принимаете, герр Грейвс?
— Не следует ничему особенно удивляться, полковник. Разве современная физика не доказала, что ей доступны вещи, кажущиеся на первый взгляд просто невероятными? Возьмем хотя бы радио. Разве вас не продолжает иногда удивлять то обстоятельство, что вы легко слышите человеческий голос, в одно мгновение долетающий до вашего слуха с другой половины земного шара, через океаны и горные хребты? Наука давно уже находится, так сказать, в предчувствии открытия новой титанической энергии, связанной с расщеплением атома.