И Гели должна была исчезнуть. Ребенок не мог появиться на свет. Финал — «самоубийство»… По всей видимости, это дело рук кого-то из охраны Гитлера.
Только благодаря вмешательству баварского министра юстиции Франца Гюртнера, старого гитлеровца (позже в правительстве Гитлера он также стал министром юстиции), дело удалось замять. Гели без излишнего шума похоронили в Вене.
Но вернемся к политическим событиям.
По поводу пресловутого похода НСДАП 9 ноября 1923 г. к Дому героев на площади Одеон в Мюнхене, похода, который возглавили Гитлер и генерал Людендорф, существует множество версий. Согласно одной из них, когда полиция начала стрелять по приближающейся колонне, Гитлер струсил и грохнулся наземь, сломав себе ключицу. По другим сведениям, и Людендорф повалился на землю, как это чуть ли не инстинктивно делает всякий солдат, когда летят пули. Поскольку такие действия полиции и армии оказались неожиданностью, колонна бросилась врассыпную.
Гитлеровская версия выглядела по-иному: Гитлер упал под градом пуль, а жизнь спас ему смельчак Ульрих Граф, который собственным телом прикрыл вождя, сам был тяжело ранен и навсегда потерял здоровье. Людендорф не сбавил шагу, словно пули ему нипочем. Раненый Геринг тоже шел вперед и вперед по телам павших товарищей. Когда Гитлер захватил власть, легенда эта приобрела масштабы едва ли не новой «Песни о нибелунгах».
Как же описывает эти события непосредственный их участник, руководитель службы печати НСДАП Эрнст Ганфштенгль (Путци), в доме которого Гитлер спрятался после путча? По мнению Ганфштенгля, который преотлично знал положение в НСДАП — у него дома велись споры с Гитлером и Герингом, — партия была на грани распада и финансового банкротства. Макс Аманн не мог сладить с кредиторами, а кошелек Ганфштенгля, который поддерживал партию, оказался пуст, поскольку он почти ничего не зарабатывал, живя на проценты от своей части наследства, депонированной в банке. В НСДАП Розенберг и братья Штрассеры расходились во взглядах с Гитлером. В Мюнхене создавались различные военизированные группировки, соперничающие с усиливающейся НСДАП.
Людендорф, правда, с симпатией относился к Гитлеру, но генерал Ганс фон Сект, стоявший во главе рейхсвера, считал «господина с усиками» шутом. И капитан Рем, который во время войны был командиром Гитлера и имел собственные виды на будущее, не хотел подчиняться приказом своего бывшего ефрейтора. Ганфштенгль предчувствовал, что Гитлер не будет сидеть и ждать сложа руки. Хотя численность партии уменьшалась, однако, когда выступал Гитлер, залы были переполнены. Как-то в кафе Ноймайера родился план государственного переворота.
Вечером 8 ноября 1923 г. в пивной «Бюргербройкеллер» должен был состояться митинг сторонников идеи о непослушании Берлину, на котором собирался выступить Густав фон Кар.[6] Гитлер поручил Герингу и его штурмовикам, вооруженным автоматическим оружием, захватить и терроризировать зал. Он хотел застать Кара врасплох. Так и вышло. В суматохе, которая началась, когда штурмовики ворвались в зал, Гитлер поднялся на трибуну и, к удивлению собравшихся, провозгласил национальную революцию. Он никому не разрешил покинуть зал. Штурмовики направили оружие на трибуну и правительственную ложу… А Гитлер «пригласил» Кара, Лоссова и других членов баварского правительства на совещание. Надо было обговорить состав правительства, возглавить которое намеревался Гитлер. Время шло, публика выражала нетерпение, а результатов никаких. Кар и Лоссов на словах соглашались с Гитлером, но старались затянуть дело, дожидаясь, пока подойдут их сторонники, и прежде всего полиция и армия.
И тут Гитлер допустил роковую ошибку. Когда он вышел, чтобы сообщить собравшимся, что его «партнеры» выразили согласие сформировать правительство с ним во главе, Людендорф позволил «собеседникам» Гитлера уйти. Так он потерял заложников. За исключением маленькой группки слепо преданных ему людей, Гитлеру по сути дела не на кого было опереться. Потом он оправдывался тем, что, когда ему пришлось выйти из комнаты, где шло совещание, генерал фон Лоссов сумел убедить Людендорфа, и «под честное слово солдата» заложники смогли покинуть здание. Для Людендорфа не было на свете ничего превыше чести германского офицера. Да к тому же, говорил он, нельзя было держать старика фон Кара в столь некомфортабельной обстановке пивной ночь напролет. Разумеется, заложники Гитлера не вернулись. Ганфштенгль и другие члены НСДАП знали, что Гитлер с треском провалился, тем более что из города стали приходить весьма неприятные вести. На площади Марии видели полицейские кордоны и первые подразделения рейхсвера. Генерал фон Лоссов решил круто расправиться с теми, кто обманом продержал его в пивной под арестом.