Если уж зашла об этом речь, надо коснуться памятного покушения в 1944 году на жизнь Гитлера, вошедшего в историю под названием «заговор 20 июля». Никто не собирается ставить под вопрос героизм отдельных заговорщиков, а особенно полковника Штауффенберга и его ближайших друзей, взявшихся за организацию покушения. Это были люди, которые, как подтверждают документы, давно уже вынашивали планы освободить Германию от тирана. Кстати, попытки ликвидировать Гитлера предпринимались в Германии много раз, о чем свидетельствуют воспоминания одного из заговорщиков — Фабиана фон Шлабрендорфа, сейчас члена Верховного суда ФРГ.[28] Энтузиазм и личный героизм молодых офицеров «20 июля» — одно дело, а другое — политические цели истинных вдохновителей заговора и время, когда он должен быть осуществлен.
Ведь это факт, что во главе заговора стояли люди, которых трудно назвать антифашистами в общественно-политическом смысле этого слова. Скажем прямо: военной камарильи уже тогда надоели просчеты Гитлера, ибо ввиду надвигавшегося краха они могли сказаться и на судьбе тех генералов и промышленников, которые, поначалу связав себя с диктатурой, не желали в час расплаты платить вместе с ней по счетам. Руководители «заговора 20 июля» Карл Гёрделер и фельдмаршал Эрвин фон Вицлебен стремились не допустить военного поражения Германии. Они хотели спасти то, что еще можно было, по их мнению, спасти. Они надеялись получить от западных союзников немалый выкуп за голову Гитлера. Гёрделер высказывался за признание границ Германии 1914 года, а генералы вынашивали идею союза с Западом против СССР. Такой была правда о политическом характере заговора 20 июля 1944 г.
Подлинная причина провала этого покушения состояла в том, что его организаторы пребывали в полной изоляции от общества. Ни армия, ни население их не поддержали. Никто не вышел на улицы. Хватило одного батальона во главе с майором (потом генералом) Ремером, чтобы заговорщиков из генерального штаба передали в руки Гиммлера, а затем — палача. Общественная и политическая программа генералов в рейхе, над которым нависла угроза катастрофы, никого к себе привлечь не могла; ведь кое-кто из них мечтал о реванше за поражение в первой мировой войне.
Надо сказать, что даже буржуазная историография в ФРГ продолжает считать заговорщиков «20 июля» «непрошенными героями».
А было время, когда казалось, что день покушения на Гитлера — 20 июля — станет национальным праздником ФРГ. Федеративная Республика — кажется, единственная в мире страна, в календаре которой нет национального праздника. Попытки добиться политической канонизации покушения на жизнь тирана успехом не увенчались.
Канцлер Аденауэр возложил венок на место казни схваченных заговорщиков лишь в 1954 году. Он сделал это не столько ради того, чтобы отдать дань уважения их подвигу, сколько думая о создававшемся как раз тогда бундесвере. Миру надо было продемонстрировать, какие традиции собирается взять на вооружение западногерманская армия. Но и этот шаг безусловно популярного в те времена канцлера не способствовал тому, чтобы «заговор 20 июля» был признан историческим событием. Один из здравствующих заговорщиков, Фабиан фон Шлабрендорф, сказал: «20 июля по-прежнему разделяет наше общество».
Факт остается фактом: значительное большинство жителей ФРГ все еще если и не осуждают откровенно поступок участников покушения, то наверняка уже не поддерживают, а правые и бывшие военные считают заговорщиков просто-напросто изменниками народа. Все отмечавшиеся до сих пор годовщины заговора и торжества по данному случаю не выходили за рамки казенных празднеств или подобных им формальных мероприятий. Надо было, как говорится, свалить их с плеч долой, тем более что никакого резонанса в обществе это не вызывало. Еще сегодня многие из оставшихся в живых участников заговора, а конца войны дождались 15 человек, получают письма с угрозами в свой адрес.
Некоторым из них претит, что на юбилейных торжествах вперед непременно лезут те, кто не имел ничего общего с заговором либо же вообще враждебно относился к нему. Дошло до того, что члены группы генерала Хеннннга фон Трескова, одного из главных путчистов, встречаются 20 июля в частном доме неподалеку от Бонна, да и то по инициативе фон Шлабрендорфа, ибо лицемерные казенные торжества вызывают у них отвращение. То же самое говорят и родственники казненных, которые также встречаются частным образом, чтобы почтить память своих отцов и братьев, повешенных на крюках из бойни в тюрьме Плётцензее.