Польские банды в тылах. Командир танковой бригады тяжело ранен, адъютант убит. Банды прячутся в лесах.
5 сентября.
Катовице занят специальными диверсионными подразделениями из Бреслау [Вроцлава], насчитывающими 400 человек, еще до подхода вермахта [сведения неверны — Катовице был занят регулярными частями, а уличные бои продолжались еще несколько дней].
В промышленном округе Силезия много повстанцев. Массовые расстрелы.
11 сентября.
Неразбериха. Радке [майор абвера] говорит, что вчера 10-я армия получила приказ Гитлера о бомбежке Варшавы. Браухич поначалу выходил из себя, потом в очень мягких тонах вел разговор с Герингом. Полк войск СС «Германия» плохо воевал на фронте, зато без передышки расстреливал евреев. Собственные потери до настоящего времени — 3 тысячи убитыми. Однако положение продолжает оставаться тяжелым, несмотря на успехи армии. Невообразимый балаган в пропаганде. У нас уже по меньшей мере 12 инстанций, не считая отдельных министров.
12 сентября.
Браухич и адмирал Канарис вызваны в ставку фюрера. Речь там шла о разделе Польши и судьбах ее населения. Конфискация списков членов польских союзов [имеются в виду участники восстаний в Силезии, Польше и др. ] на территориях, отошедших после третьего раздела Польши к Пруссии.
13 сентября.
Изданное главнокомандующим сухопутных сил Браухичем воззвание к полякам о суровых репрессиях за оказание сопротивления. Взятые и оккупированные территории—это не фронт. Военврач немец в армейском госпитале сорвал с раненых поляков бинты и застрелил их! Известие о ранении второго сына фон Вейцзекера не подтвердилось. хМать неправильно информировали. Он — адъютант графа Брокдорфа, командира 23-й дивизии [после войны долгое время был депутатом бундестага от ХДС].
23 сентября.
Адмирал делится своими впечатлениями о посещении штаба 14-й армии. Удручающее впечатление о деятельности «айнзатцкоммандо» [Войрша] «Молодые люди, вместо того чтобы сражаться на фронте, — пишет в донесении Канарису майор Шмидт-Рихберг, — выказывают свою храбрость перед лицом безоружных». Полковник Вагнер [из генерального штаба, после неудавшегося покушения 20 июля 1944 г. покончил с собой] рассказывал нам потом, что он требовал отзыва Войрши. Гестапо обещало откомандировать его [Войрша перевели в Катовице]. Генерал Лист тоже доносит «о неприязненном отношении армии к тем, кто носит мундир СС».
29 сентября.
Я получил политический меморандум генерала Бека «О военной ситуации после завершения польской кампании». Бек пишет: «Германия стоит на пороге мировой войны. Крах Польши ни в малейшей степени не опровергает этого. Имевшая рождение еще перед первой мировой войной теория о том, что в современных условиях война может быть заменена рассчитанной угрозой войны или же блефом, оказалась в основе своей ложной. Покорение Польши следует рассматривать лишь как эпизод пролога. То, что немецко-польская кампания столь неудачно сложилась для Антанты, конечно же, было для нее неприятным фактом. Судя по опыту предыдущей мировой войны, это поражение только укрепит упорство Антанты в осуществлении ее военных целей…» Оценивая военные возможности Гитлера, Бек не скрывает своего пессимизма, обращая внимание на мощь Советского Союза, а также на возрастающие возможности западных держав. «Чем дольше продлится война, тем больше шансов окажется у противников Германии». [Экземпляр меморандума Бека из архива Гроскурта испещрен язвительными пометками генерала Типпельскирха. В конце он пишет: «Кто автор этого текста, англичанин или немец? В последнем случае он уже вполне дозрел до концентрационного лагеря». Я уже упоминал, что Типпельскирха в Бонне считают критиком военной стратегии Гитлера!]
9 октября.
Один у адмирала Канариса. Он рассказывает о впечатлениях, вынесенных им из поездки на Восток. Посещение Бласковица и Рундштета. Они весьма критически высказываются о дисциплине в армии. С офицерами во главе солдаты вермахта занимаются в Польше грабежом. В Берлин приходят поезда из Польши. На вагонах надписи: «Фронтовая свинья возвращается. Где СС, где CA?» [В письме к жене Гроскурт так отозвался о рассказе Канариса: «Страшно! Что тут удивляться после такого воспитания молодежи! Все и так прощается. Даже Рейхенау признал, что Канарис прав, критикуя бесчеловечные приказы Гитлера в Польше».].
Дневники Гроскурта (личный и служебный) обрываются на середине июля 1940 года, когда его сняли с должности начальника специального отдела абвера при главном командовании сухопутных сил и отправили в действующую армию. Из дальнейших записей (после 10 октября 1939 г.) следует, что после секретной речи Гитлера на совещании гауляйтеров не осталось сомнений в намерении Гитлера напасть на Бельгию и Голландию, затем распространить военные операции на Францию и Великобританию. Вместе с тем в своей речи Гитлер уже предупредил о планируемой агрессии против Советского Союза. Хорошо информированные офицеры из группы Канариса отдавали себе отчет в том, что, если тотчас же не приступить к организации заговора против Гитлера, новые военные победы не позволят им склонить на свою сторону общественное мнение. Так-то оно так, да желающих действовать было немного. Гроскурта бесит, что, как только начинается серьезный разговор, все уходят в кусты. Он пробует сам беседовать с Беком, Остером, Вагнером и Ольбрихтом, но все затягивается до бесконечности. А тем временем Гейдриха настораживает царящая в штабе и абвере атмосфера. 9 ноября совершается подстроенное покушение на Гитлера в Мюнхене. Следуют многочисленные аресты. Генерал Франц Гальдер прямо предостерегает Канариса и Гроскурта, догадываясь об их намерениях. Он говорит им, что в штабе есть агент гестапо— приятель Гейдриха Этшайт. Его нельзя трогать. Связь Гроскурта с заговорщиками, а в особенности с Беком и Гёрделером, прерывается. Он отправляется на фронт. Спустя два года он — начальник штаба XI корпуса генерала Штрекера, входящего в состав 6-й армии фельдмаршала Фридриха фон Паулюса — попадает в «сталинградский котел».