И еще один свидетель польского героизма. Генерал Адольф Хойзингер, бывший начальник оперативного отдела в главном командовании сухопутных армий, описывает в своей книге малоизвестную беседу Гитлера с командиром 30-й пехотной дивизии генералом фон Бризеном во время боев на реке Бзура (сражение это вошло в историю как битва под Кутно). Дивизия, которую поляки обошли с флангов, понесла тяжелые потери, 15 сентября Гитлер прибыл в штаб командующего армией и, недовольный тем, как развивались события на поле боя, потребовал к себе генерала фон Бризена. Тот явился с перевязанной рукой, уставший и удрученный всем пережитым на фронте.
Вот его доклад:
«Мой фюрер! Три дня назад, когда мы двигались на Восток, моя дивизия была внезапно атакована с флангов превосходящими силами противника… Каждое подразделение могло обороняться только там, где оно оказалось в момент атаки. Бой был по большей части очень тяжелым. Поляки атаковали волна за волной, не считаясь с собственными потерями. Некоторые подразделения моей дивизии оказались вынужденными отступить, однако в целом нам удалось ликвидировать прорыв. Все сражались хорошо, но потери тяжелые».
Гитлера это не успокоило. Он поручил взять на себя руководство боем под Кутно непосредственно генералу Рундштету и его начальнику штаба Майнштейну — лучшим своим стратегам. Десять дней тяжелейших боев понадобилось отборной дивизии вермахта, чтобы вынудить польских солдат отступить за Варшаву.
Такого рода нечаянную дань мужеству польского солдата отдали после войны и другие немецкие военачальники. Однако не все подобные оценки могут служить примером желания с большим опозданием сказать правду. За ними наверняка кроется стремление подчеркнуть собственное благородство или боевые заслуги.
Но для нас куда больший интерес, чем генеральское «сведение счетов», представляют настроения и впечатления рядовых солдат или низших офицеров вермахта во время «сентябрьской кампании». В конце концов, она ведь была боевым крещением для молодых людей, для которых пуля противника служила более реальным аргументом, нежели разносившаяся из мегафонов брехня Геббельса. Я говорю тут не о специальных частях, выдрессированных в духе СС или «гитлерюгенда», а об обычном солдате, который, правда, верил антипольской пропаганде, но, только вступив в кровопролитное противоборство с нами, оказывался лицом к лицу с действительностью, У нас не так много документов, которые передают настроения гитлеровских солдат на фронте в Польше. Появившиеся тогда в гитлеровской печати высказывания подкрашивались и причесывались в «сводках пропагандистских рот», если вообще не фальсифицировались или выдумывались от начала до конца корреспондентами. После 1945 года появилось немало книг и воспоминаний о войне, но написаны они были по большей части рукой побежденного солдата, да и к тому же не по горячим следам. Книги эти преследовали совершенно иную цель: сохранить для будущих поколений память о славе гитлеровского оружия. Но нам нет дела до фальсификаторов истории, нас интересуют рассказы очевидцев, умудренных опытом тяжелых боев.
Будучи в ФРГ, я напал на такой вот документ. В каждую годовщину гитлеровской агрессии против Польши я неизменно возвращаюсь к книге, вышедшей в Мюнхене в начале 1940 года. Она называется «Мы двинулись на Польшу» и представляет собой нечто вроде мемориального альбома, рассказывающего о боевых действиях VII армейского корпуса генерала фон Шоберта. В состав корпуса входили бадёнские (из Швабии), а также бранденбургская и мюнхенская дивизии. Боевой путь VII корпуса из группы армий «Юг» проходил из района Ополе до города Замосьц, а затем от словацкой границы через Пшемысль до самого Львова. Мемориальный альбом, в котором много фотографий и рисунков, а также воспоминаний рядовых солдат, был издан штабом VII корпуса по окончании военных действий в Польше и открывался написанным генералом фон Шобертом предисловием, завершавшимся такими словами:
«Не все, кто выступил вместе с нами, с нами и возвращаются домой. Многие, а часто лучшие, остались там. Они лежат в польской земле, сыновья подле могил своих отцов, могил времен великой войны».
Сначала в подразделениях царит радостное возбуждение. Но уже после первых перестрелок с поляками некоторые «горячие головы» поостыли, бахвальство как рукой сняло. Первые потери. Падают друзья. Первые березовые кресты с немецкими касками. Война открывает свое лицо. Это не стрельба в казармах по силуэтам. Здесь на каждом шагу подстерегает смерть. «Частенько лишь большие дороги и проселки в наших руках, — пишет один солдат, — а ступи шаг в сторону, тут затаился враг, и напоминает о себе смерть». Другой прибавляет: «Такая война, когда смерть дышит в затылок, начинает тяготить». Видно, дома говорили иное!