Вот что сам он говорит по поводу появления в «Шпигеле» статьи «Фаллекс-62»: «Когда редактор, ответственный за эту статью, познакомил перед публикацией с ее содержанием нашего представителя в Гамбурге полковника Вихта, передав ему несколько сформулированных в письменном виде вопросов, ответы были даны в установленной мной форме. Во время моего отсутствия несколько ответственных сотрудников моей «службы» проанализировали статью с точки зрения требований сохранения государственной тайны».
И тут мы добираемся до существа дела, ибо Гелен далее поясняет, что его сотрудники не могли знать, действительно ли эти вопросы не касались тогдашнего генерального инспектора бундесвера Фридриха Фёрча, о чем якобы сознательно неверно информировала их редакция «Шпигеля». Между тем они предназначались для статьи, которая в основном опиралась на совершенно секретные и подлежащие цензуре материалы о военных маневрах. А эти материалы, как утверждает Гелен, не имели никакого отношения к его «службе».
Иными словами, Гелен ставит редакции «Шпигеля» в вину то, что ради прикрытия, ради сохранения в тайне другого источника информации она представила на консультацию значительно менее важные материалы. Он пишет, что утверждение о том, будто бы его люди были знакомы с полным текстом статьи в ее окончательном виде, до сих пор не было опровергнуто.
Вот тут и вылезает из мешка пресловутое шило. Этот абзац Гелен кончает так: «Ни для кого не секрет, что подобного рода утверждение призвано было служить единственно тому, чтобы отвлечь внимание от некоего политического деятеля, который, по-видимому, проводил эту экспертизу…»
Кто был этот политический деятель, которого, как пытается уверить своих читателей Гелен, редакция «Шпигеля» стремилась уберечь от подозрений и следствий? Как и в случае с Мартином Борманом, Гелен опять-таки не сообщает больше никаких подробностей. Он ограничивается недомолвками, хочет, чтобы ему поверили на слово. Он не отрицает существования связей с редакцией еженедельника, но представляет их так, чтобы это пошло на пользу ему и его делу.
После этих недомолвок точки над «и» поставила газета «Вельт», которая приобрела право на первую публикацию мемуаров генерала.
Сегодня, когда все давным-давно позабыли об афере «Шпигеля», когда арестованные в те дни политики и журналисты уже полностью реабилитированы, «Вельт» сознательно возвращается к этому делу и комментирует тогдашние события, ссылаясь на мнение и оценки Рейнхарда Гелена.
Но, вне зависимости от того, кто был прав в той истории, последнее слово в те времена уже не принадлежало Гелену. Когда образовалась так называемая малая коалиция — правительство Брандта и Шееля, когда в ведомстве федерального канцлера место Ганса Глобке занял Хорст Эмке, в прошлом профессор права во Фрейбурге, Гелену пришлось уйти.
Министр Эмке избавился от экс-гитлеровца — шефа разведки ФРГ. А поскольку военная разведка перешла под контроль тогдашнего министра обороны Гельмута Шмидта, социал-демократы наложили руку на всю разведывательную службу Западной Германии.
Поэтому Гелену не осталось ничего иного, как писать мемуары. Поэтому-то он так яростно обвиняет Брандта в измене «национальным интересам Германии». Точно так же, как некогда он помогал Аденауэру в осуществлении планов ремилитаризации ФРГ, Гелен столь же яростно теперь обрушился на восточную политику Брандта и климат разрядки. В этом нет, впрочем, ничего удивительного, ибо у людей типа Гелена мысль о мире в Европе, опирающемся на послевоенные политические реальности, просто не укладывается в голове. Как Штраус и ему подобные, он считает такое положение вещей «Версалем космических масштабов».
Рекламная пропагандистская шумиха, которую вокруг книги Гелена развернули концерн Шпрингера и реакционная пресса в ФРГ, свидетельствует о том, что, хотя отставной генерал покинул Пуллах и обосновался в своем родном доме, дух «доктора» (так называли его ближайшие сотрудники), однако, все еще жив.