или спонсорством.
Это все, казалось, таким несправедливым. Я тут получал лучшее за всю свою жизнь,
из–за Эйса и моей связи с ним, в то время как его карьера и жизнь рушились из–за меня. Это
вынуждает человека отступить и взглянуть на свою самооценку и то, что он может
предложить, потому что по большому счету именно это было всем, что я должен был
отдавать ему. И я чертовски надеялся день ото дня, что этого будет достаточно.
– Просто послушай, что он скажет…ты никогда не узнаешь, что произойдет в этом
городе на следующий день. И разве не ты говорил мне, что здесь все завязано на том, кто ты
и с кем общаешься?
Эйс рассмеялся.
– Бросаешься в меня моими же собственными мудрыми словами.
– Угу. Он не стал бы звонить и устраивать встречу, если бы не был заинтересован.
Поэтому езжай и узнай в чем суть его проекта. Посмотришь, интересно ли это для тебя или
что–то…
– Нелепое?
– Эйс…
– Ладно, ладно, – произнес он. – Хорошо, я подойду к этой встрече непредвзято.
– Хорошо, – ответил я, счастливый от того, что услышал смех в окончании его слов. –
И Эйс?
– Да?
– Когда закончишь, поторапливайся домой ко мне. Я буду ждать.
После того, как мы попрощались и завершили разговор, я проверил прическу в зеркале
и на месте ли моя одежда, перед тем как взять сумку и направиться к двери. Пришло время
поехать к себе на квартиру и закончить мое прощание.
***
Замедлив машину, я прокладывал путь через огромные дома, расположенные за
воротами «Беверли Парка», и повернул на Беверли Парк Лейн.
Боже, в том районе, где жил я, была парочка впечатляющих домов богатых и
знаменитых, но некоторые из этих раскинулись далеко за пределы видимости. Когда я нашел
нужный номер, то остановил свою машину у массивных ворот, которые были окружены
двумя каменными колоннами и подсвечивались по обе стороны тюдорскими светильниками,
с камерой, вмонтированной на верхушке одной из толстых колонн, и второй, направленной
на номерной знак моей машины. Пока я сидел и ждал, когда меня просканирует и проверит
кто бы там ни был по ту сторону охранных приборов, я рассматривал плотную листовую
завесу, опоясывающую по периметру каменные стены, которые растягивались справа и слева
от каждой колонны.
Пальмы, папоротники и ползущий плющ, который нагонял большую часть открытой
стены, создавали дому дополнительный барьер против любого, кто захочет устроить засаду и
сделать снимки того, кто находился за воротами. Меньше чем через две минуты, полагаю,
послышался лязгающий звук, и кованная решетка распахнулась, приглашая меня проезжать
внутрь.
Ладно, как я и говорил Дилану перед тем, как уехать, я не испытывал нервозности. Но,
по правде говоря, пока я ехал по мощеной дорожке, окруженной идеально подстриженным
газоном и толстыми стволами пальм, мои ладони вспотели, а сердце заколотилось.
Это громадная возможность предлагаемая мне. Об этом я знал. Встречи с Рональдо
Мэндезом, как известно, было трудно добиться, и когда Алехандро позвонил и сказал мне,
что его отец хотел бы встретиться и пообщаться, я с трудом поверил в это.
Жизнь постоянно бросает тебя по ухабам, новым поворотам и косым на твоем пути, и
в моей профессиональной жизни мне с самого начала твердили, что иногда все зависит от
связей. Но сейчас? Это казалось безумием. Почти, нереальным. И учитывая, каким образом я
заработал эту конкретную связь, что никогда не обсудится вслух, из–за установленных
обязательных соглашений и страха поданного в суд иска. Все равно было трудно поверить,
что тот вечер наполненный сексом и опаляющими фантазиями станет «замаскированной»
возможностью, которой я никогда мог бы не добиться…или ее конкретного свершения.
В любом случае, Алехандро замолвил за меня словечко, чтобы я попал за ворота
знаменитого особняка с виноградниками и встретился с его отцом.
И вот я здесь, решительно настроенный сделать все, что в моих силах, и произвести
впечатление.
Я выбрался из машины, и как только захлопнул за собой дверь, я закрыл глаза на
мгновение и позволил полуденному солнцу согреть меня.
Я смогу сделать это. Я уже делал это сотни раз. Просто войди туда и продай Эйса
Локка, звезду боевиков. Хотя единственное что волновало меня – что в последнее время
никто не хотел Эйса Локка, звезду боевиков.
Стараясь задавить этот шквал мыслей, я поправил свой темно–синий спортивный
пиджак и убедился, что выглядел презентабельно. В таких же отглаженных брюках, белой
рубашке с расстегнутым воротничком и в новых, черных, кожаных ботинках. Я был готов для
всего.
Я поднялся по лестнице и подошел к двойным дверям из стекла и железа, и только
потянулся к ним и собирался нажать на звонок, как показалась невысокая, дородная женщина
и открыла дверь.
Она была в черном от коротких, стриженных волос до покрытых в кожу ступней ног.
Ее кожа была загорелой с морщинками в уголках глаз, когда она улыбнулась мне, и я мог бы
предположить, что ей было около пятидесяти лет.
– Аах, добро пожаловать, мистер Локк. Мистер Мэндэз уже ожидает вас.
– Спасибо, – ответил я, возвращая ей улыбку и ожидая, что она представиться.
– Меня зовут Мария. Я слежу за домом семьи Мэндэз уже много лет. Мой муж
ухаживает за двором и управляет рабочими, которые следят за виноградниками.
– Ну, вы оба проделывает замечательную работу, Мария. Это место прекрасно.
– Благодарю вас. Входите, входите. Мистер Мэндэз в студии. Я сказала ему, что
приведу вас прямо туда. Поэтому, пожалуйста, следуйте за мной.
И она пошла. Она развернулась на пятках своих балеток и пошла вперед, проводя меня
через огромный, прямоугольный вход, где стоял резной, деревянный стол со снимками
знаменитой семьи, которая жила здесь. Я обогнул его и продолжил путь через мраморные
полы, настолько сверкающие, что они отражали люстры с потолка. Я не смог удержаться и
поднял взгляд на огромные, белые колонны и арки на втором этаже.
Вау, это место просто нечто.
– Сюда, мистер Локк, – сказала Мария, сделав три шага к центру прямоугольного
пространства, у дальней стены которого располагались два подъема, что вели на второй
уровень. Она повернула налево, поднимаясь по постепенному уклону, и я поспешил за ней,
не желая быть пойманным за разглядыванием с разинутым ртом потрясающей обстановки.
Когда она достигла второго уровня и пошла к дальнему концу с левой стороны, она
остановилась у закрытой двери и дважды постучалась. Я ждал рядом с ней, усмиряя свой
бешеный пульс, потому что он грозило тем, что я отключусь, а потом я услышал знакомый
голос, который крикнул:
– Да. Войдите.
И Мария толкнула дверь со словами:
– Удачи.
Оооо, да. Она мне потребуется, подумал я, проходя в помещение, в котором было
намного темнее, чем в ярко–освещенном холле. Я оглядел комнату – стены, обшитые
роскошными деревянными панелями из вишни, автоматически создавали теплую и
гостеприимную обстановку.
На каждой стене висели картины, которые, несомненно, стоили больше, чем
большинство людей зарабатывали за год, всю комнату усеивали антикварные вещи, которые
были размещены практично и изыскано, и наверняка, тщательно подобраны слишком
дорогостоящим дизайнером интерьеров.
Я остановился и позволил своим глазам привыкнуть к солнечному свету, льющемуся
из окна, и когда мой взгляд прошелся по комнате, он, наконец–то, заметил темную макушку
мужчины, который сидел на диване лицом к камину.
– Эйс Локк. Закрывай дверь и проходи, сынок. Нам много о чем нужно поговорить.