всхлип, а Холи тут как тут, наклонилась с платком.
– Прошу, не торопитесь. Я понимаю, как это, должно быть, сложно.
– Спасибо, – ответила Бренда, деликатно промакивая свой нос. – Это было долгое
путешествие, чтобы исправиться и оказаться там, где я сейчас. Я совершала ошибки в
прошлом. Много ошибок. Но вы должны понимать, что я это делала, чтобы выжить. Я
должна была обеспечить едой и крышей моего мальчика.
– Конечно. Это вызывает восхищение. Материнская любовь не знает границ.
Если бы я не стоял в двух шагах от экрана телевизора, то ни за что бы ни поверил в то
дерьмо, которое услышал.
– Действительно, так, Холи. И именно поэтому, так болезненно, что Дилан…Он… –
Бренда замолчала, шмыгнула носом, а затем, ага, крокодильи слезы потекли ручьем по ее
щекам. – Он отказывается встречаться со мной и даже зашел настолько далеко, что убедил
мистера Локка, будто я здесь для того, чтобы встать между ними.
– А это так, Бренда? Вы не согласны с тем, что ваш сын вступил в отношения с
Эйсом? Вас беспокоит то, что это каким–то образом его изменит?
– Уже изменило. Дилан всегда был слишком амбициозным. Он всегда говорил мне,
что сделает все, что потребуется, чтобы выбраться из нашей скромной…ситуации. Даже
зайдя так далеко, предложив мне в то время использовать его немалое очарование, чтобы
заманивать клиентов.
Холи поерзала на месте от дискомфорта, и я мог сказать, что она уже собиралась
задать вопрос на миллион долларов. Я готовился к тому, что случиться дальше, но никогда в
жизни я бы не предположил слов, которые последовали между ними двумя.
– Так вы хотите сказать, что Дилан помогал вам продавать наркотики, когда был еще
мальчиком?
Слезы, текущие по щекам Бренды волшебным образом высохли, и она
воспользовалась мгновением, чтобы собраться, а затем моргнула и покачала головой.
Я задержал дыхание, молясь, чтобы произошла какая–нибудь природная катастрофа,
чтобы телевышки потеряли сигнал, и чтобы меня проглотила земля, но мне не так повезло.
Секундой позже, Бренда скинула бомбу, которая разнесла все те годы, которые я провел,
оттачивая свое счастливое существование, прямо в ад.
– Ох, нет, дорогая. Он помогал мне с мужчинами.
Даже несмотря на то, что Бренда не выложила все сразу, то тишина, царящая в студии,
где проходило интервью, и ошарашенное выражение на лице Холи, давали яснее ясного
понять, что чертово сообщение получено.
Я уже видел завтрашние заголовки, или даже те, которые появятся уже сегодня
вечером.
ЭЙСА ЛОККА ОБЛАПОШИЛ БЫВШЫЙ ЖИГАЛО–ОХОТНИК ЗА
ДЕНЬГАМИ.
– Как я и сказала, Холи, – произнесла Бренда, и в этот раз, когда камера приблизилась
к ней, она повернулась лицом к объективу. – Дилан был соблазнителем и всегда знал, как
лучше всего использовать свое привлекательное лицо.
Кровь зашумела в моей голове, а звон в ушах стал настолько громким, что я даже не
услышал, что ответила Холи в завершении диалога. Так было до тех пор, пока телевизор не
отключился, а я осознал, что семиминутный отрывок закончился.
***
Я никогда прежде не видел Дилана настолько молчаливым и неподвижным. Как будто
я находился в комнате со статуей. И его неподвижность пугала меня. Я стоял позади него,
наблюдая крушение поезда во время идущего развлекательного телешоу, и с каждым
заданным вопросом и каждым ответом моя ярость разрасталась.
Я хотел закричать, проклинать все до самых небес, а затем сесть в машину, выследить
эту суку и преподать ей урок или два о том, насколько очаровательным могу быть я. Но
ужасающая безжизненность мужчины, который стоял на расстоянии моей вытянутой руки,
приковывала мои ноги к полу намертво.
Намерения и мотивация Бренды были очевидны. Раз я не собирался передавать бабки,
тогда она пошла в прямой эфир и рассказала слезливую историю первому же человеку, кто
предложил ей значительный кусок налички за новости. Она расставила ловушку, и теперь
собиралась сидеть и ждать первого идиота, достаточно глупого, чтобы заплатить ей. И в этом
городе таких было предостаточно.
Я старался обратить наше оскорбление, и мое и от имени Дилана, позвонил бы своему
адвокату Логану, как можно скорее, но сначала…сначала, мне нужно было обнять Дилана и
убедиться, что с ним все в порядке.
– Дилан, – осторожно позвал я, делая шаг к нему. Когда он не ответил, я попытался
снова. – Дилан?
Я опустил взгляд на пальцы, которые все еще были сомкнуты в кулаки, и в тот
момент, я заметил, как подол его рубашки зашевелился. Я подошел ближе и заметил дрожь,
накатывающую на его напряженные плечи, и выругался себе под нос. Если я испытывал
ослепляющую ярость, то не мог даже представить ту ярость, которая должно быть гудела в
теле Дилана, что он напрягся настолько, что его затрясло.
Я сглотнул, пытаясь придумать лучший способ, как к нему подобраться. Я видел
многие стороны Дилана за прошедшие недели, когда дело касалось Бренды, но это….это
было в совершенно другом масштабе. Я обошел его, встал между стеной, где висел темный
телевизор, и мужчиной, который уставился на свои ноги с явным усердием.
– Дилан, – произнес я и заметил, как раздулись его ноздри, по меньшей мере, признак
того, что он услышал меня. Когда он не поднял голову и не ответил, я приподнял свою руку,
чтобы коснуться его локтя, и вот тогда он двинулся – от меня.
– Не надо, – сказал он, наконец, поднимая свой взгляд, чтобы встретиться с моим,
лицом к лицу.
Отказываясь верить, что он имел ввиду именно то, как это прозвучало, я сделал шаг
вперед, но когда Дилан отступил на шаг назад, я остановился и спросил его о том, что мне
было трудно понять.
– Не надо что?
Дилан облизал свои губы, а затем ответил с отстраненностью, которую я никогда не
слышал от него прежде.
– Не прикасайся ко мне.
И Господи, в этом заключался такой удар, что я сравнил бы с выстрелом пули прямо в
долбанное сердце. Я хотел потребовать «почему», но судя по тому, как он держался,
готовился к удару, я решил, что должен послушать его.
– Хорошо, я не буду, – ответил я, пытаясь сдержать свои зашкаливающие эмоции. – Я
просто хочу поговорить.
– О чем? – выплюнул он, и арктический холод от его слов дал трещину сомнений в
том, что я всегда считал нерушимым основанием между нами двумя. – О том, как моя мать
заявилась на самое большое развлекательное шоу и рассказала всему миру, что отсидела в
тюрьме за наркотики и продажный секс? Или о том факте, что она только что заявила, что ты
встречаешься со шлюхой–золотоискателем?
– Дилан, – сказал я, желая заверить его, что мне плевать на все это, но он не закончил.
Это как будто чека, которую сняли с гранаты в его руке, и взрыв был неизбежен.
– Ну? – спросил он, его брови взлетели так высоко, почти до линии роста волос. – О
чем, Эйс? Что из этого ты предпочтешь обсудить в первую очередь? Потому что и то, и то
кажется мне довольно занимательным.
– Эй, все будет в порядке. Мы можем…
– В порядке? – спросил он, и звук который последовал дальше, был уродливым и
искаженным. Задушенный смех. – Каким образом все будет в порядке?
Я был готов объяснить сотни способов, идей и сценариев, которые проносились в
моей голове в течении того эпизода. Но когда он сделал два шага, возвращаясь ко мне, нос к
носу, а его глаза прищурились, я растерял все свои слова.
– Знаешь, что я ненавижу? – спросил он, и тот факт, что он не дожидался моего ответа,
давал мне понять, что он бросил это даже не в качестве вопроса, больше как фактическим
заявлением. – Я ненавижу то, что я единственный, кто разрушил твою жизнь.
– Дилан…