сделал бы снова, если бы это означало, что это приведет меня в именно этот момент в моей
жизни и к этому мужчине. Но сейчас, когда я нашел Дилана, я не хочу скрывать этого. Я не
хочу беспокоиться, что кто–то сделает снимки и станет гадать, кто он такой. Поэтому, если
это означало раскрыться и рассказать вам всем, что я влюблен в него, тогда я более чем
счастлив сделать это. Поделиться этим.
– Я думаю, это так очаровательно, – сказала Карли. Я наклонил голову, чтобы
посмотреть на нее, и она подогнула одну из своих ног под себя, как будто мы сидели в ее
гостиной, а не в забитой студии в прямом эфире сетевого телевидения. – Что ты настолько
открыт в этом. В смысле, конечно, прошло какое–то время после того, как всплыли снимки из
Вегаса, но для человека, который никогда раньше не распространялся о своих отношениях,
услышать, как ты говоришь о Дилане – удивительно. Это мужчина действительно изменил
тебя.
Я кивнул и пожевал свою нижнюю губу.
– Ты права. Он изменил меня. Он веселый, умный, невероятно добрый и осознающий
себя, и…– я остановился и вгляделся в восхищенные лица, смотревшие на меня в ответ, и
развязно улыбнулся. – …невероятно сексуальный, я прав? – одна женщина крикнула «черт,
да», и я указал на нее пальцем. – Видите, она понимает это.
Карли засмеялась.
– Ох, думаю, мы все это понимаем.
– Я не могу описать его лучше, чем так. Наша жизнь под микроскопом. И были дни,
которые были невероятно трудными, и истории, которые рассказывали про нас, не были
правдой. Но все отношения сталкиваются с проблемами – наши только для публичного
потребления, и мы понимаем это. И пока мы оба знаем, что настоящее и что правда, мы
сможем пройти через любой день здраво расценивая обстоятельства, что является одной из
причин того, что я сегодня здесь. Пришло время озвучить эти отношения в самом истинном
смысле этого слова. Чтобы честно рассказать, что мы разделили и кто мы такие. И спасибо,
что позволили мне быть здесь и сделать это.
Когда толпа взорвалась аплодисментами, Карли положила свою ладонь на мое плечо и
сжала.
– Ты быстро становишься одним из моих самых любимых людей в мире. Сидите
смирно, все – мы вернемся после рекламы с бо́льшими подробностями об Эйсе Локке и его
роли в предстоящем фильме, и где он видит себя и своего парня, Дилана Прескота, в
будущем.
***
Я не думал, что такое возможно – быть настолько счастливым, как я прямо сейчас,
сидя в зеленой комнате «Шоу Карли Уайлд». Но с каждым словом и ответом, который
выходили изо рта Эйса, моя улыбка растягивалась все больше по лицу. В ту секунду как он
вышел на сцену, Эйс получил аудиторию, которая была готова есть с его руки, и они любили
его. Напряженная линия его плеч исчезла, и когда он сел рядом с Карли на диван, он
разговаривал с ней и толпой, как будто поддерживал обычный разговор со мной. Как будто
он знал их долгие годы, и время от времени просто на случай, если они забывали с кем
разговаривали, Эйс нацеливал свою ослепительную улыбку на них и выбрасывал немного
того звездного высокомерия, и господи, они просто с ума от этого сходили.
Мой парень был невероятен. И не сказать, что я не знал этого раньше, но пока я сидел
здесь и следил за реакцией людей лишь на его присутствие, я действительно понял это. Эйс
был…ну, он был настоящим вдохновением. Когда он говорил, эти люди в толпе, и
несомненно по всей стране, ловили каждое его слово. И было легко забыть, кем он был, когда
ты находишься с ним – он просто был таким приветливым.
За прошедшие несколько месяцев я начал понимать из первых рук, что в отношении
знаменитостей публика рассматривала их как личную собственность. Каждый их шаг был
подвержен ударам, их жизни, развлечения для всех нас – нормальных людей, потому что
пока мы – и да я примешивал и себя туда же – продолжали ставить их на пьедестал, они
всегда будут под пристальным вниманием. Но именно то, что они делали со всей этой славой,
известностью и уровнем успеха, действительно делало их любимыми или подвергало
критике. И так было, пока я слушал, как Карли обсуждала выбор Эйса, его решение выйти на
публику и рассказать всему миру, кем он был и как это повлияло и помогло другим, что я
действительно задумался о нем и его доступе в широком спектре вещей. Во всем мире,
помимо только нас двоих. И будь я проклят, если от этого я не был горд, что именно я