– Я понял, – сказал Дилан.– Привычки трудно ломать. Ты привык, что люди треплют
своими языками. Но Эйс?
– Да?
– Таким никогда не стану я. Я никогда не поступлю так с тобой. Не причиню тебе
такую боль.
И когда я поднял нож, чтобы разрезать мягкую курицу перед собой, я понимал, что это
правда. Дилан действительно сделает все, что в его силах, чтобы не причинить мне боль. Он
рядом со мной открыто, пока мы разбираемся с тем помешательством, которое обрушилось
на нас, когда он мог уйти при первых же признаках безумия.
Я чувствовал себя придурком. Мне не нравилось, что я позволил своей досаде из–за
этой ситуации перекинуться на него, когда в реальности все, что удерживало меня хоть в
половину вменяемым все адское утро – тот факт, что я смогу открыто насладиться обедом
вместе с этим мужчиной. Все остальные могли идти к черту. Поэтому я потянулся через весь
стол и украл из его тарелки несколько долек картошки–фри. Дилан уставился на меня, когда
я сжевал одну, а затем выгнул свою бровь.
– Ох, пожалуйста, – сказал он. – Угощайтесь. Я совсем не хочу ее.
Я подхватил еще одну и закинул ее в рот, прежде чем нацелить на него свое самое
сокрушенное выражение.
– Ты даже не планировал, садясь сюда со стейком и картошкой, пока я давлюсь
вареной курицей и капустой, поделиться со мной, да?
Дилан отрезал кусок от своего стейка и пихнул его между своих губ. И пока он жевал,
он ухмылялся мне, и я был счастлив вернуться к его благосклонности.
– Вовсе не так, – ответил он, а затем облизал свои губы. – Все, что мое – твое.
Мой член дернулся на его явный подтекст, и поскольку я не хотел, чтобы наш первый
публичный поцелуй – или тисканье, если на то пошло, – был во время ланча на съемках, я
настроился на кражу его картошки и впился в нее, перед этим сказав:
– Это, мистер Прескот, очень приятно знать.
– Я рад, что ты так считаешь, – сказал он с озорной улыбкой, и я не мог бы сказать,
задержался ли кто еще на фуд–корте после этого, потому что смотрел только на мужчину
напротив себя.
Глава 5.
_____________
Громко и гордо.
– Только не злись, – сказал Эйс с того места, где стоял посреди своего трейлера,
застегивая молнию на сумке. Сейчас конец самого худшего дня на площадке – пока, во
всяком случае – и под плотным напряжением остального кастинг состава, я пришел в трейлер
Эйса, чтобы помыться и переодеться.
Я поднял взгляд оттуда, где сидел и листал один из журналов Эйса «Musclemag».
– Злиться? С чего я должен злиться?
– Потому что половина твоих ежедневных тренировок прекратится.
– Половина моих… О чем ты говоришь?
Эйс раскрыл жалюзи и указал на гладкий, черный линкольн, стоящий на холостом
ходу рядом с его внедорожником.
– Боюсь, что ты не сможешь больше ходить домой пешком, так что когда ты не со
мной, ты будешь в ней.
– Почему я не смогу ходить домой пешком? Это меньше километра.
– Помнишь толпу, с которой мы столкнулись этим утром?
– Да…
– Привыкай. Они уже наверняка у входа перед студией, а я не могу позволить толпе
напасть на тебя.
Я швырнул журнал на диван рядом с собой и подошел к Эйсу, мои ладони легли на его
бедра.
– Единственная причина, по которой я буду злиться, если ты отменишь мои ночные
упражнения, – сказал я.
– Без вариантов.
– Хорошо. Тогда я буду послушным и не стану жаловаться на водителя.
Эйс ухмыльнулся, и его руки сместились на мою задницу, притягивая ближе для
поцелуя.
– Мне не нравится, что тебя не будет сегодня в моей постели, – пробормотал он в мой
рот.
– Я бы предпочел не присутствовать там, когда Роджер будет проделывать новую
дырку в твоей заднице. К тому же, я должен спать в своей собственной постели в такие дни.
Он оттолкнул меня со стоном.
– Не фанат ни того, ни другого, но…
– Придется столкнуться с этим, хотя я, может, поставлю один из твоих фильмов,
чтобы скоротать вечер. Позвонишь мне потом? Дашь знать, что Роджер не придушил тебя
голыми руками?
Эйс расхохотался, хватая свою сумку, а затем открывая дверь для меня.
– Ха, он только лает, но не кусается. Но я в любом случае позвоню тебе.
Когда мы вышли из трейлера к своим машинам, я не мог сдержать укол грусти от
необходимости разойтись по разным сторонам, хоть это было всего на ночь. Такое
ощущение, что мы прожили целую жизнь за последние несколько дней. Эти события прочно