напротив зеленого экрана, который был установлен для заката на заднем плане, вызвала
парочку слышных шмыганий носом, а затем камеры медленно удалялись, полностью
открывая воссоединение и счастливый конец.
– Стоп. Снято! И на этом заканчиваем с «Мятежом 2»! – закричал Рон, и оставшаяся
часть команды и актерского состава взорвалась аплодисментами и свистом.
Я встал и захлопал вместе с ними, когда Эйс опустил мальчика вниз, а затем потер
тыльную сторону своей шеи. Когда он поднял взгляд, его глаза встретились с моими, а
улыбка, которую он подарил мне, сильнее растопила мое сердце, чем сцена, которой мы все
стали свидетелями.
Когда Эйс направился в мою сторону, Рон продолжал говорить, но я не мог бы
сказать, о чем. Я сосредоточился исключительно на роскошном – пусть и немного
потасканном – мужчине перед собой.
– Поздравляю, мистер. Потрясающая сцена, – сказал я.
Улыбка Эйса стала шире.
– Слышать это от своего самого большого поклонника – многое значит.
– Я определенно твой самый большой поклонник в постели, и не забывай об этом. И
твои фильмы мне нравятся тоже.
Он рассмеялся и толкнул меня.
– Задница.
– Ммм, и это мне нравится тоже.
– Ох, да? Возможно, я позволю тебе поцеловать ее позже.
– Возможно, я сделаю больше этого, – потом я подмигнул ему и сказал. – Итак, каковы
ощущения? Ты закончил.
– Ну, за исключением всех повторных и дополнительных съемок, да. Это кажется…
облегчением, честно говоря.
– Знаешь, я понятия не имею, что за повторные съемки.
Рука Эйса легла на мои плечи, и он повел нас туда, где стояли Рон и камеры.
– Как насчет того, что я объясню тебе это сегодня, после того, как ты сделаешь, что
обещал мне.
– Я «за» в этом…
Он напоследок сжал меня, а затем его рука покинула меня, потянувшись вместо этого
к Рону.
– Просто хочу поблагодарить тебя. Думаю, фильм выйдет потрясающим, и я горжусь,
что стал его частью, – сказал Эйс.
Проклятье. Должен признать, что этот парень был намного великодушнее, учитывая
трудности, который Рон создавал ему последние недели. Ни за что, черт возьми, я не сделал
бы то же самое, особенно после того, как Рон разглядывал руку Эйса, прежде чем неохотно
пожать ее.
– Всегда рад, Эйс, – сказал он, и я не упустил то, что он не смотрел в мою сторону.
Когда Рон отпустил его и убрал свои руки в карманы, он откинулся на своих пятках. – И, эм...
В смысле, я хотел поговорить с тобой до того, как ты уйдешь.
Он собирался извиниться? Ему же, блять, лучше. Эйс заслуживал хотя бы это.
– Ты упоминал до этого, что собираешься закатить вечеринку по поводу окончания
съемок, и я просто хотел убедиться, что все еще в силе. Озвучить это для всех, до того как
они уйдут сегодня и все такое.
Ты, блять, серьезно?
К его чести, Эйс даже бровью не повел. Вместо этого, он спокойно ответил:
– Конечно. Я попрошу своего ивент–организатора разослать всем детали на
электронку.
Рон хлопнул Эйса по плечу и кивнул.
– Классно, – затем он развернулся и пошел обратно к деконструкции его установки.
Даже не раздумывая об этом, я потянулся к руке Эйса, переплетая наши пальцы.
Спустя месяцы такой осторожности в демонстрации наших отношений на глазах у всех, мне
было насрать на то, что эти уроды подумают. Как кто–то в здравом уме мог обращаться с
мужчиной рядом со мной, кроме как с абсолютным уважением и восхищением? Он бы отдал
свою рубашку незнакомцу. Он организовывал глупую прощальную вечеринку и тратил
собственные деньги, чтобы убедиться, что люди, которые отвернулись от него, все равно
хорошо проведут время. Я прикусил язык, вместо того, чтобы высказать все, что чувствовал.
Когда мы покинули звукозаписывающую студию, оказалось, что мне тяжело держать
собственный язык за зубами.
– Почему ты это сделал?
– Иногда приходится мириться с этим и быть командным игроком.
– Или ты можешь просто послать их всех на хер.
– Я сделал это в своей голове.
– Это не то же самое.
– Какой смысл опускаться до его уровня? От этого все станет только хуже.
– Но этот парень собирается сделать херову тучу денег на тебе, когда выйдет этот
фильм. Последнее, что он мог сделать, это сказать: «Прости, я был мудаком, и должен быть
более понимающим и обращаться с тобой, как с человеком, личную жизнь которого украли и