– Кажется, не слишком крепким. Это же просто вино, да?
– Даааа, – ответил Леннон рядом со мной, откинувшись на своем складном стуле, что
я едва мог разглядеть его глаза под всеми этими волосами. Этот парень определенно был
«битлом» в прошлой жизни. – Если это просто вино, то оно ничего с тобой не сотворит,
здоровяк.
Я сощурился на него, а затем оглядел по кругу невинные лица Зигги, Солнышка и
Дилана.
– Почему у меня такое ощущение, что вы что–то затеваете против меня?
– Это просто игра, красавчик, – сказал Дилан, его губы изогнулись в одном уголке. –
Хочешь, чтобы я начал первым?
– Нет, нет. Я сделаю это. Две лжи и одна правда…ладно, дайте подумать, – зная эту
семью, у них наверняка припасена какая–то дикая ловушка, поэтому мне нужно остановить
это. Очевидно, моя актерская карьера зависела от этого. – Ладно, начнем: первое: меня
арестовали за издевательства над моим соперником в старших классах. Второе: Я посетил
все семь континентов. Третье: у меня, на самом деле, аллергия на мускат.
Смех разразился вокруг костра, и Леннон сказал:
– Ох, черт, бро, надеюсь, последнее было неправдой, но если это так, мы споим тебе
Бенадрил после.
– Я думаю…– начал Дилан, но Солнышко захлопнула ладонью его рот.
– Ты не можешь начинать. Ты, возможно, уже знаешь ответ.
– Нет, клянусь, – ответил Дилан.
Солнышко покачала головой.
– Нет, мистер. А теперь, я говорю, что второе – правда, а остальные ложь.
Зигги выгнул бровь на нее.
– Ты считаешь, что он был Антарктиде?
– У него есть личный самолет, – встрял Дилан.
– И? Никто в здравом уме не захочет туда слетать, – сказал Зигги.
Леннон сел прямо и указал на меня.
– Погоди, старик. Где ты снимал тот снежный фильм? Ну, тот, который был с лавиной,
как он там назывался…
– Эм, «Лавина»? – сказал Дилан.
– Ах, да. Да, этот. Где ты снимал его, Геркулес?
Я поднял руки вверх.
– Не могу ответить тебе.
Леннон перекинулся через подлокотник своего стула и прищурился, изучая мое лицо.
– Хмм. Я говорю, что…первое – правда.
Дилан фыркнул.
– Угу, точно. Если бы Эйса арестовывали, я бы знал об этом.
– Конечно, знал бы, братишка–сталкер, – ответил Леннон. – Тогда что же правда?
– Легко. Второе, – ответил Дилан.
– Да, согласен, – кивнул Зигги. – Второе – правда.
Когда я обвел взглядом круг, мои губы дрогнули.
– Похоже вы все здесь согласны в одном, кроме Леннона. Не могу поверить, что ты
считаешь, что я мог совершить что–то настолько глупое. Ворваться в другую школу и быть
арестованным за разрушение их талисмана? Мда, это глупо. И слишком плохо, потому что
это правда, – мой взгляд прошелся по Дилану, Зигги и Солнышку, и я ухмыльнулся. –
Похоже, вам троим лучше выпить.
– Что! Да ни черта подобного, – запротестовал Дилан, смещаясь на край своего стула.
– Черта, братишка, – Леннон указал на стаканчик Дилана и сымитировал, будто
опрокидывает его в себя. – Твое здоровье.
Дилан разглядывал меня поверх мерцающего пламени, и я опустил взгляд на
стаканчик, который он держал перед тем, как указать на его выпивку.
– Надеюсь, у тебя высокая переносимость, Мечта.
Зигги расхохотался.
– Хорошая шутка.
– Охх, – произнес я, наблюдая, как Дилан поднес стаканчик к своим губам. – Это что–
то новенькое. Хочешь сказать, он плохо переносит алкоголь?
– Ну, давайте просто скажем, что Дилан известен…
– Эй, Зиг. Как насчет того, что ты не будешь выкладывать все мои секреты, чтобы у
меня осталась парочка, чтобы рассказать, когда придет моя очередь? – сказал Дилан.
Зигги сделал вид, что «застегивает» свои губы на замок, а затем трое Прескотов
напротив нас с Ленноном поднесли свои стаканчики к губам и опрокинули до дна первый
раунд вина. Зигги причмокнул губами и бросил стаканчик на землю, вскрикивая, а затем
глядя прямо на свою жену.
– Готова, Солнце?
Озорная улыбка растянулась по ее губам, заставляя меня усмехнуться, когда я
откинулся на спинку своего стула. Я не мог припомнить время, когда чувствовал себя
настолько расслабленным, и вид семьи напротив заставлял меня понять, какой неотъемлемой
частью Дилана были эти люди. Его легкий смех, его щедрая душа – все это прорастало из
этих людей, которые раскрыли свои объятия для полного незнакомца, и сейчас сидели вокруг
костра и забрасывали его подколами.
– Я готова, – заявила Солнышко и заправила прядь своих светлых волос за ухо. –