чтобы встретиться с моими собственными через приличное пространство, которое теперь
казалось пропастью между нами – Моя жизнь не идеальна. Далеко. Черт да мое имя даже не
Дилан Прескот. Я даже не произношу его больше вслух. Я выбрал не признавать его. Но те
репортеры, люди, копающиеся в каждом аспекте моей жизни…они выяснят это, и очень
быстро. И есть кое–что, что тебе нужно узнать. Обо мне. О моем прошлом.
– И я хочу знать это, – сказал я. – Я не забыл о том, что ты начал рассказывать мне в
Вегасе. Но я ни разу не давил, чтобы ты раскрылся. Если ты будешь готов рассказать мне, я
буду готов выслушать.
– Спасибо.
Пытаясь ослабить волнение, которое заметно выражалось по его напряженным жилам
на шее и плечах, я поднял бокал с вином и предложил:
– Может еще чуток?
– Неплохая идея.
Пока я подливал в бокал Дилана, он смотрел поверх моего плеча, пристально
вглядываясь в спокойный, тихий океан. Мне было интересно долгое время, что он хотел
рассказать мне в тот день, когда мы бездельничали в кровати в «Syn», но я знал, чем бы то ни
было, для него это станет не так уж легко рассказать. Но я хотел знать этого мужчину, знать
каждую его часть и все секреты, которые он скрывал от остального мира. Я хотел стать тем, с
кем он поделится собой.
– Это легко…– сказал Дилан, проводя пальцем по ободку бокала. – Легко забыть себя,
когда занимаешься тем, о чем только мечтал, когда был маленьким. Тогда, я начал с
небольших мечтаний. Я хотел маму и папу. Тех, кто достаточно волновался, чтобы проверить
сделал ли я свою домашнюю работу, и поправляли бы мне одеяло каждую ночь. Я хотел жить
в одном и том же доме больше, чем одну неделю за раз. Я хотел есть что–то, помимо
черствых хлопьев и объедков от фаст–фуда, когда уходили мамины «парни», – он прикусил
губу, перед тем как продолжить. – Но больше всего, я хотел чувствовать себя в безопасности.
Я никогда не чувствовал себя так, до знакомства с Зигги и Солнышком. И даже когда они
пришли в мою жизнь, я провел долгое время, ожидая подвоха, ожидая, что они вернут меня
обратно, или превратятся в таких людей, с которыми ассоциировалась моя мама долгие годы.
Я продолжал молчать, не смея вдохнуть ни слова, из–за которого он мог замкнуться. Я
хотел узнать, что сделала его мать, и почему он никогда не видел своего отца.
И как будто он прочитал мои мысли, он продолжил.
– Мама была…очень известной в Сан–Франциско. Не в политических или
развлекательных кругах, и не из–за удивительного вклада в благотворительность. Она была
подземной, помойной крысой, проституткой, превратившейся в мадам, которая зарабатывала
на мужчинах, женщинах, сексе и наркотиках.
Мои глаза, должно быть, увеличились, как блюдца, потому что Дилан невесело
хмыкнул.
– Мда, думаю, ты даже не предполагал такое, да? – спросил он.
Я покачал головой.
– Нет. Нет, не могу сказать, что подобная мысль возникала у меня в голове.
– Хорошо.
Я наблюдал за тем, как он допивал остатки вина, и мне стало интересно, сколько
времени ему потребовалось, чтобы сорвать все слои своего прошлого, что привело его в
приемную семью, и как ему удалось не только выжить, но и заметно расцвести. Но было что–
то еще, о чем он намекал этим, что вызывало во мне любопытство.
– Ранее…ты говорил, что никогда не видел своего отца, – сказал я, и Дилан кивнул. –
Но знал ли ты кто он?
– Уверен, старушка–мамочка смогла бы сузить список до двадцати–пяти
потенциальных доноров спермы, но выяснять от кого она залетела, никогда не стояло в
первых пунктах ее списка приоритетов. Черт, да меня удивляет, что она оставила меня, но
полагаю – она хотела, чтобы кто–то присоединился к семейному бизнесу.
У меня стянуло желудок, когда повисли его последние слова.
– Присоединился?
Мрачная линия губ Дилана совершено явно давала мне понять, насколько
некомфортно ему было говорить об этом, и хотя я не хотел давить на него, у меня была эта
необъяснимая потребность узнать, что произошло с ним, и не важно, насколько тяжело это
будет услышать.
Глаза Дилана приобрели отсутствующее выражение, как будто он больше не сидел со
мной здесь, и до того, как я понял что делал, я наклонился и взял его руку в свою. Когда он
посмотрел в мою сторону, я сжал его пальцы, без слов, приглашая его прислониться ко мне.
Когда Дилан молча встал на ноги, я убедился, что крепко сцепил его пальцы со