***
Несколько дней спустя я сидел в кабинете своего агента, которая показывала мне
пробные снимки от съемки для духов Provocateur. Клодия сидела, откинувшись на спинку
своего кожаного, офисного кресла, и постукивала по своей нижней губе кончиком очков для
чтения.
– Сексуальные, не так ли? – спросила она, пока я изучал снимок за снимком, и была
права. С откатывающимися волнами от берега снимки меня, Рошель и Лоренцо, двумя
другими моделями, с которыми я работал в то утро, были чрезвычайно сексуальными.
Изображение, которое я рассматривал с ними двумя, возящимися на песке было
потрясающим воплощением чувственности в лучшем виде. Они дразнили тем, что могло бы
случиться, и тем, что может случиться вместе с Provocateur.
Рошель лежала на своей спине, выгнувшись на локтях и откинутой головой назад,
обнажая свое горло и грудь в миниатюрном бикини из полосок, пока вода прибывала к
берегу, окружая ее ноги и лодыжки. Лоренцо лежал справа от нее, одетый только в потертые
джинсы, как и я, и склонился над ней, спиной к камере, губами очевидно нацеливаясь на ее
грудь.
И потом был я.
Я лежал с другой стороны. Растянулся в не застёгнутых джинсах, пальцы скользнули
под полоску низа ее бикини, а глаза были направлены прямо на камеру. Мои волосы убраны
назад, а лицо было единственным повернутым и являлось центром фотографии, мои глаза
приглашали любого, кто смотрел, присоединиться к нашим влажным джинсам и
блуждающим рукам. И мои пухлые, приоткрытые губы, на которых у Эйса постоянный
стояк, говорили покупателю, что то что я делал, было столь же греховно, как они себе
представляли.
– Да. Сексуально, это точно, – сказал я.– Хорошо, что никто не знает, насколько вода
была холодной и насколько некомфортными были эти съемки, на которой мы украшали
собой камни.
Клодия села прямо на своем стуле и потянулась за финальным снимком.
– Никого это не волнует. Их волнует, чем вы все занимались после этой съемки. Их
волнует, что духи этой женщины заставили двух сексуальных мужчин наброситься на нее на
пляже. И их всех будет волновать, что кто–то, такое же сексуальный, как ты пригласит их
присоединиться.
Я не мог сдержать смеха, указывая на очевидное.
– Даже, если они все знают, что я гей?
– Пфф, умоляю, – сказала она со взмахом своей руки, сверкая взглядом на меня. –
Возможно, в большей степени из–за этого. Меня не удивит то, что именно поэтому они
отобрали двух мужчин. Какая женщина не захочет стать объектом внимания двух мужчин, не
говоря уже...
– Да, да, Клодия. Я понял.
– Именно, – сказала она, вскидывая палец в воздух, как будто только что решила
вопрос мирового голода. – Эта кампания продаст миллионы пузырьков Provocateur, и они
знают это. Камера любит тебя, Дилан, как и фотографы и Osare, которые позвонили мне и
сказали, что с радостью заключат с тобой контракт как можно скорее, чтобы заблокировать
еще несколько дат. Что думаешь?
Что я думаю? Вау, было первой мыслью. Второй – что это предложение ласкало мое
эго. Osare – крупная компания, и они хотят меня…это было волнительно. И все же, я не хотел
становиться ничьей исключительной собственностью, каким–то образом на съемке. Я не хочу
терять возможность сказать «не интересует». Это очень важно для меня. Вообще–то это было
одним из первоначальных условий, который я твердо поставил, когда пришел в мир
модельного бизнеса. Потому что если я собирался использовать свое лицо и тело для
заработка денег, то я буду решать, у кого есть привилегия получить прибыль от него. Именно
поэтому если мне нужен был перерыв или мне было некомфортно, я мог послать все к чертям
собачьим. И я хотел убедиться, что это все еще помнят.
– Это очень лестно, Клодия. Но ты знаешь, как я отношусь к исключительности.
– Да, но…
– Нет, – ответил я, вставая на ноги. – Это не обсуждается. Я не против прийти на
съемку на следующей неделе. Просто сообщи мне, в какое время я должен быть там.
– Поняла. Ты – босс, – сказала она, поднимаясь и огибая стол. – Я передам тебе все
детали, как только они перезвонят. Я надеюсь услышать что–нибудь сегодня.
– Идеально.
– Ох, Дилан. Ты превосходный человек, знаешь это? Красивый и внутри и снаружи.
Ты когда–нибудь думал стать представителем…
– Клодия, – засмеялся я, качая головой. – Одно дело за раз, да? Моя жизнь как какой–