уедет, она сделала звонок самостоятельно.
Мои руки дрожали по бокам, пока я пробегался мысленно по всем словам, которыми
мы обменялись с того момента, как она вылезла из той адовой дыры, в которой существовала,
после освобождения из тюрьмы, и захотел закричать. Я не мог даже представить, что она
планировала рассказать следующим – кто ж знал, когда дело касалось Бренды. Но пока моя
тревога пыталась прогрызть себе путь на свободу, сквозь слои моего желудка, мое
предчувствие ныло от мысли, что произойдет дальше.
Я смутно осознавал, что Эйс пошел за мной, возможно, приближался ближе, но я не
оборачивался из–за страха того, что обнаружу, когда взгляну на него. О чем он думал прямо
сейчас? Какую колоссальную ошибку совершил? Блять. Наверняка.
– И сейчас об истории, которую вы все так с нетерпением ждали. Кто такой Дилан
Прескот? Не переключайтесь – это история, которую будут обсуждать у кулеров с водой в
понедельник утром. И вы не захотите пропустить этого.
Слишком тонкая брюнетка передавала тошнотворное вступление в счастливое падение
моей репутации, затем повернулась к стене телевизоров, выстроенных позади нее, где
логотип шоу исчез, и камера переключилась на журналиста.
Там, в пределах рамок телевизора Эйса, стояли две женщины. Одну я опознал, как
репортера шоу. У нее были светлые волосы, и полагаю, ей было за двадцать пять лет. Я видел
ее раньше, – она передавала последние слухи о богатых и знаменитых – и мне было
ненавистно признавать, что я ждал эксклюзивные новости по окончанию шоу, если они
включали того, от кого я фанател.
Что ж, подумал я с кривой усмешкой, как тебе такое понравится… Ощущения
немного отличаются, будучи по ту сторону, не так ли? И разве это неправда? И опять же,
присутствовало то желание избавиться от завтрака, который я съел этим утром с Эйсом, и
оно только усиливалось, когда репортер начала говорить.
– Бренда, спасибо, что согласились сегодня встретиться с нами. Мы не можем
передать вам, в каком восторге мы были, получив ваш звонок.
Затем оператор приблизил камеру к привлекательной даме около пятидесяти в
красивой, коралловой блузке, скромно застегнутой до ключиц, где нитка жемчуга – подделка,
уверен – лежала на ее коже. Ее спутанные волосы с прошлой недели были выпрямлены и
убраны за уши, а на месте пестрых сережек–колец были соответствующие ожерелью
жемчужины. Разве не картинка материнского совершенства.
– Спасибо, Холи. Я рада находиться здесь.
Когда она нацелила улыбку в сторону репортера, я понимал, что та женщина считала
ее искренней, и я полагал так же. Бренда, наверняка, была в восторге о того, что играла
главную роль в своем джек–потовом–реалити–шоу, но шестое чувство, которое у меня
просыпалось, когда дело касалось это женщины, заставляло меня изучать каждую черту ее
лица пока… Вот оно, подумал я, когда подошел ближе к экрану. Я склонил голову в сторону
и сосредоточился на слегка прищуренных глазах, и там, в тех зеленых глубинах, которые
были так похожи на мои собственные, таился расчет, как поиметь меня.
– В первую очередь, я должна отметить, – сказала Холи, – что очевидно, пока я сижу
напротив вас, откуда Дилан получил все хорошее. Вы совершенно прекрасны.
Бренда фальшиво рассмеялась и поднесла руку к своему жемчугу, чтобы потеребить
его.
– Вы очень милы. Спасибо.
– Нет. Нет. Я серьезно. Пока у нас не появилось возможности поговорить с Диланом
лично, то теперь–знаменитый билборд на Голливуд с национальной рекламной кампанией,
где он изображен, и те вкусные фотографии, которые недавно всплыли ни с кем иным, как
Эйсом Локком, дали нам небольшое представление о вашем красивом мальчике.
Бренда кивнула, опуская руку на место, на ее колено, поверх черной юбки карандаш.
– Ох, это все мой Дилан…
– Она блять серьезно сейчас? – наконец, заговорил Эйс, откуда из–за моей спины. Но я
поднял руку вверх, останавливая его, и он умолк. Я хотел слышать каждое слово, которое
выходило из ее лживого рта.
– Из маленького мальчика в красавца. И соблазнителя тоже…
Бренда позволила словам повиснуть в воздухе, как наживке, дожидаясь, когда на нее
клюнет рыба. Это не заняло больше одного удара сердца, или двух, а затем Холи в тот же
момент насадилась на этот крючок.