У младшего Томпсона может быть лишь один гость. Он быстро захлопывает книгу, прячет её под одеяло и срывается с места, выбегает из комнаты, слегка наклонившись через перила, провожает взором подпрыгивающие, с каждым шагом по ступенькам, белокурые кудряшки Миртл. Их взгляды встречаются и Джейк чувствует вину, что забыл о ней, ведь друзья так и не обсудили ту ситуацию, произошедшую ещё несколько дней назад. Хотя, по каменно-серьезному выражению лицу девушки, Томпсон уже догадывается, зачем она пришла. Так много изменилось за столь короткий срок… Ребята заходят в его комнату, а Миртл, заметно волнуясь, закрывает за собой дверь.
«Как ты себя чувствуешь?» – спрашивает Бэйн, даже не поздоровавшись.
«Нормально», – кратко отвечает тот.
Миртл прерывает паузу: «Джейк, я хотела поговорить…» – неспешно начинает она. «Если не сейчас, то больше никогда», – говорит себе Джейкоб, и его уста осторожно, будто бы боясь спугнуть, накрывают губы девушки. Миртл ненавязчиво поддаётся, размыкая губы, отвечая уверенно, но осторожно. Губы Бэйн мягкие и пахнут мятным бальзамом, её короткий выдох, в сантиметре от лица Томпсона, обдает теплом. Она слегка отстраняется, выпуская смущенный смешок, мило улыбается, отчего на щеках выступают обаятельные ямочки. Они смотрят друг на друга с нескрываемой нежностью, не произнося ни слова. Слова были бы лишними. Этого молчания хватает, чтобы сгладить все прорезавшиеся ранее углы, портившие их дружбу, но теперь, похоже, что их дружба существовала лишь для того, чтобы подавлять наивно-детскую влюблённость.
«Я пришла не только ради этого, – говорит Миртл, и её щеки наливаются пунцовым румянцем – отец с матерью приглашают тебя на семейный ужин сегодня в шесть тридцать, не опаздывай». Бэйн просто ставит перед фактом, оставляя еле осязаемый поцелуй на его щеке и пулей вылетая из комнаты. Она бы осталась ещё как минимум минут на 20, но порхающие бабочки в животе своими крыльями щекотали её изнутри.
Родители Миртл чрезмерно консервативны, они никогда не нравились Джейкобу. Причину он так и не смог распознать. Возможно, ему не нравилась манера их общения, глуповатые шутки или вечное сюсюканье, будто бы они с Миртл всё так же оставались детьми. Но его неприязнь была далеко не взаимна, ибо эти люди средних лет просто души в мальчике не чаяли.
Во время ужина Миртл берет на себя всю ответственность за ход беседы, Джейкоб же, устроившийся в мягком кресле, ближе к углу, наблюдает за происходящим молча и практически не притрагивается к еде. Миртл бурно рассказывает о школе, изредка подкидывая забавные истории, на что Эдмунд и Мэри – родители девочки, заливисто смеются, и их хохот напоминает хрюканье свиней. Их спадающие щеки подрагивают с каждым вымолвленным словом, а блестящие заплывшие жиром глаза еле заметны. Её родители выглядели как два близнеца Шалтай-Балтай.
«Мы слышали, что произошло с Бартом»,– начинает Эдмунд, и его женушка затихает. Пару секунд все молчат, будто бы выжидая чего-то. «Бедный юноша. Бесов в наше время развелось – страшно жить. Ох, страшно!» – пыхтит мужчина. Неужели даже от слов у него начинается одышка?
«Я вас уверяю, вас эта зараза не коснётся», – говорит Джейкоб с еле заметным мрачным сарказмом в голосе, на что губы Эдмунда расплываются в доброй улыбке.
«Да спаси тебя Бог, Джейкоб, – с этими словами глава семейства окидывает свою семью и юношу тёплым взглядом – Давайте почтим память одного из сломавшихся. Он был таким молодым, таким многообещающим юношей!» От этой натянутой грусти и лицемерного соболезнования в голосе, Джейкобу становится тошно. – «Не стоит его осуждать за эту тяжкую болезнь. Лишь единицы способны справляться с этим страшнейшим недугом!»
«Да, да, я читала, что только 3 процента из заболевших понимают, что с ними что-то не так», – поддакивает Мэри, активно кивая головой.
«Спасибо, дорогая, – говорит мужчина, кладя массивную ладонь на округлённое плечо жены. – Давайте помолимся за нашего ушедшего брата». Эдмунд снова садится, и семья берётся за руки. Нежная ладонь Миртл тянется к Джейкобу. В её кристально-чистых голубых глазах Джейкоб видит молчаливую просьбу: «Прошу тебя, Джейкоб, не натвори глупостей». Но было слишком поздно, так как все эти лживо-навязанные слова хозяина дома заставляют Томпсона почувствовать неподдельную ярость. Такую, что он вскакивает с кресла, буркая под нос вялое подобие «извините», громко захлопывая за собой входную дверь, быстрым шагом уходит из этого дома как можно дальше. Миртл же оправдывается перед родителями, якобы Барт был лучшим другом Джейкоба, и он слишком переживает.