— Прав ты, Валерий Палыч. Я тут несколько дней прожил и язык проглотил. Говорить и впрямь не о чем.
Пришел Бартеньев. Они устроились за столиком у окошка, а хозяин вновь уставился на экран телевизора.
— Вы что-то хотели мне сказать, Антон? — пошел в атаку Зимин. — Пожалуйста, я вас слушаю.
— Вы, наверное, знаете, что я был у вашего приятеля и имел с ним разговор. В тот момент вы стояли на балконе.
— Любопытный вывод.
— За занавеской гулял дым от сигареты, стакан с пивом вы прихватили с собой, но мокрое пятно от него на столике осталось.
— Хорошая наблюдательность.
— Не в этом дело. Условия я выполнил. Деньги будут завтра.
— Очень хорошо. Я думаю, Филимон Матвеич должен приехать на днях, может, даже и завтра.
— Я ему верю. И вам мне придется довериться, раз вы приятели. Нам необходимо совершить несколько не совсем обычных операций. Это не моя прихоть. В целях безопасности. Речь идет о кругленькой сумме. Первое. В город ему лучше не приезжать и в гостинице не останавливаться. Для заключения договоров я встречусь с ним где-нибудь на окраине. Так будет спокойнее.
— Воля ваша. Как скажете, так он и сделает. Ведь ради заключения контракта Филимон Матвеич и возвращается сюда.
— Деньги вывозить из города в портфельчике тоже нежелательно. Могут устроить досмотр. У нас всякое случается.
— Может, деньги вывезти по частям?
— Решайте сами. Мое дело предупредить. И еще по поводу денег. Я не смогу их передать из рук в руки. Но я вам скажу где, когда и как их взять. Это должны сделать вы, и хочу предупредить заранее, что это сопряжено с некоторыми трудностями и даже опасностью. Господин Агеев должен вам за это заплатить, пусть вычтет желаемую вами сумму из моей. Так будет справедливо.
— Вообще-то я не из трусливых. Деньги для меня не самое важное, если речь идет о помощи, которую я в силах оказать.
— Странная позиция для адвоката. Люди вашей профессии зарабатывают на несчастье других. Очень схоже с ритуальными услугами гробовщиков и могильщиков.
— Мне приходилось защищать людей и безо всякого вознаграждения. Если честного человека пытаются упрятать за решетку, приходится идти на помощь, не думая о своем кармане.
— Сказки. Впрочем, меня это не касается. Вы беретесь передать деньги господину Агееву?
— Конечно. Без вопросов.
— Завтра утром получите план. Действовать придется по минутам и даже секундам.
— Но у меня нет даже машины.
— А вам она и не понадобится. К девяти утра приходите в гараж.
Антон сделал глоток кофе, встал и ушел. Зимин остался сидеть на месте в полной растерянности. Вот тебе и молчун! И опять никакой ясности. Предупредить Агеева или рано? Вряд ли стоит торопиться. Пока нет ничего определенного.
Ждать оставалось недолго.
У Никиты Лугового дрожал подбородок. Он еще раз прочел записку:
«Твой срок вышел. Приготовь деньги к одиннадцати утра. В двенадцать приедешь на кладбище. Дальнейшие указания получишь там. Третья аллея шестого участка, могила Гордеева В.Б., под венком». Он глянул на часы. Десять пятнадцать. Времени в обрез. Шантажист знает его расписание и рассчитал каждый шаг. Он всегда выходит из дома в десять пятнадцать и приезжает на работу в десять тридцать. Четкий распорядок выстроен с момента его назначения директором. Записку он нашел за ветровым стеклом своей машины. Как шантажист мог проникнуть на участок? Забор — три метра высотой гладкий частокол из бревен с острыми наконечниками. Впрочем, это мелочи. У них даже собаки нет: Катька терпеть не может животных. Что делать? Лугового пронизывала холодная дрожь. Руки тряслись так, что он не мог включить зажигание. Нужно успеть заехать на работу, деньги лежат в машине у Лельки, потом заехать за Антоном… Нет, он не успеет. Антону можно позвонить.
Наконец-то машина завелась. Не выключая двигатель, Луговой вернулся в дом. Только бы не разбудить Катерину, та привыкла нежиться в постели до полудня. Не успел он поднять трубку, как дверь гостиной открылась и на пороге появилась его жена.
— Ты еще дома?
— Проспал… Вот хотел Наде позвонить… Предупредить.
— Давно ли ты перед секретаршей стал оправдываться?
Луговой осторожно опустил трубку на рычаг, словно она была сделана из венецианского стекла.
— Я заеду за тобой в час дня, покажешь, что сделано в новом цеху.
— Не выдумывай. На следующей неделе еду отбирать станки для отгрузки. В конце месяца цех будет работать.
Луговой бросился к машине. Столько стараний могли пойти кошке под хвост. Он не может спугнуть шантажиста. Все его указания должны быть выполнены в срок, иначе он насторожится.
Никита мчался по пустынным улицам города и молил Бога только об одном — как бы не опоздать. Не поднимаясь к себе, он вызвал главбуха вниз и попросил принести ключи от ее машины. Пока она спускалась. Луговой позвонил в гараж Антону и заплетающимся языком сказал, что ждет его на городском кладбище. Бросив трубку, перезвонил секретарше и велел сказать жене, если та появится, что он задержится с обедом. Можно было придумать что-нибудь поубедительнее, но сейчас голова туго соображала. Уж лучше потерпеть хамство и оскорбления лишний раз, чем предоставить ей возможность полюбоваться порнографией с его участием.
Леля вышла на улицу. Увидев малиновое взмокшее лицо директора, она тут же все поняла.
— Он дал о себе знать?
— Давай ключи от машины. Поеду на твоей. Деньги на месте?
— В мешке возле запаски. Ты подготовился?
— Черта с два. Я думал, он все устроит вечером, когда проще затеряться, а не утром. Но он от меня не уйдет. Теперь уж точно не уйдет.
Стрелки часов перевалили за цифру одиннадцать, когда он, всклокоченный, спотыкаясь, подбежал к могиле. Он мог бы ее искать еще очень долго, если бы не заметил долговязую фигуру Бартеньева между деревьями.
— Ты уже здесь? Молодец! Ну, Антоша, теперь держись, мы этого гада прищучим. Он сам напросился! Сучий потрох! Я его сожру с костями и не поперхнусь.
Никита отбросил венок с могилы. Под ним лежал конверт и целлофановый мешок желтого цвета с ярко-красной надписью: «Суперлотерея года! Играй и выиграешь!» Над надписью красовалась рука с воздетым кверху большим пальцем.
— Что дальше? — спросил Бартеньев. — Могила-то при чем?
— Сейчас узнаем.
Луговой схватил конверт и достал из него следующую записку: «Положи деньги в этот пакет и езжай на угол Девятой и Четырнадцатой улиц. На водосточной трубе у цветочного магазина висит листок с объявлением. Читай и выполняй! Это твой последний шанс. В одиннадцать пятнадцать будь там».
— Он гонит нас в самый центр города. Вот сволочь! Что он задумал? — Глянув на часы, Луговой вздрогнул. — У нас осталось пять минут.
Он побежал к воротам кладбища как ошпаренный. Антон помчался за ним. На стоянке возле кладбища Бартеньев увидел машину своей жены. Именно к ней Луговой и ринулся.
— Это же Лелькина машина!
— Взял для конспирации. Она ведь у меня работает, если ты еще не забыл. Садись в свою тачку и езжай за мной. Живо, Антон, живо!
Они запрыгнули в машины и, поднимая пыль, рванулись с места, как по отмашке флажка стартового судьи на ралли. На место прибыли с опозданием в десять минут. Крошечный клочок бумаги был приклеен к водосточной трубе. Надпись гласила: «Прямо по улице дом двенадцать. Брось мешок в мусорный контейнер и убирайся! Не вздумай хитрить, гнида!»
Луговой скрипнул зубами. Он открыл рот, но достойных слов так и не подобрал.
— Что дальше? — спросил Антон.
— Сядь в забегаловке напротив и не спускай глаз с помойного контейнера. Я вернусь и проверю округу. Понял?
— Так тут ясно все сказано.
Антон уехал первым. Луговой открыл багажник, достал холщовый мешок, сунул его в тот, что взял на кладбище, и медленно поехал вдоль домов по правой стороне.
Длинная улица просматривалась чуть ли не до конца. Прохожих — единицы: пожилые домработницы с авоськами выползли за продуктами. Ни одного мужчины. Две-три встречные машины, и все.