– Хорошо, папа. Надеюсь, увидимся позже. Роберт спустился в холл, и Джессика слышала, как за ним закрылась дверь. Прежде чем снова приняться за работу, она решила закрыть все шторы в доме. На улице уже было темно, и Джессике не нравилось, когда кто-то мог видеть ее через освещенные окна. На кухне она налила себе чашку чаю и понесла в кабинет, готовая наконец-то заняться работой.
Открывая дверь, она была напугана внезапным появлением монаха, который неизвестно как появился в кабинете. Он повернулся, держа одну из ее книг.
– Добрый вечер, мисс Ворд. Как он оказался в доме? Отец забыл запереть дверь? Джессика подошла к столу:
– Добрый вечер, брат Козимо.
– Что за очаровательная книга! Это современные фотографии поверхности Марса?
– Да, – Джессика улыбнулась и поставила чай, – Они сделаны непилотируемым космическим кораблем, запечатлевшим многое другое в нашей Солнечной системе.
– Ты интересуешься планетами?
– Ну да, Я астроном, брат Козимо.
– Ты? – Он поднял голову. – Женщина?
– Ну конечно.
Брат Козимо положил книгу и взял другую.
– У тебя к тому же много книг по искусству. Великолепные книги, мисс Ворд.
– Да, и некоторые из них очень ценные. – Она взяла переплетенную в кожу книгу о греко-романском искусстве. – Я коллекционировала их много лет и верю, что книги помогут мне отыскать комету, которую я давно ищу.
– Астер кометес, как называли их греки, – вставил Козимо. – Волосатые звезды.
Джессика взглянула с любопытством, удивленная его знаниями:
– Ну да. – Она попробовала поймать выражение его лица, но не смогла увидеть ничего кроме тени. – Вы, кажется, хорошо знакомы с астрономией, брат Козимо.
– Когда-то я занимался наукой как любитель, мисс Ворд, но наука тогда была в младенческом возрасте. – Он закрыл книгу и осторожно положил. – В мое время мужчины не интересовались небесами, которые вы изучаете. Для них интереснее было другое: как небеса относятся к аду. Я считал это удушающим и эгоцентрическим занятием.
Джессика сжала руки. Его слова звучали опасно и были близки к ереси, особенно исходящие от монаха. Ее руки покрылись гусиной кожей. Может, Мария все-таки права? И следует ли разговаривать с колдуном Козимо Каванетти? И если это случилось, то что за создание скрывается под этой черной рясой? Может, это призрак? Или демон? Почему он постоянно является ей?
– Вы смотрите на меня с изумлением, мисс Ворд.
– Я... Я... извините. Я не хотела вас обидеть. – Она сделала шаг назад. – Я только удивлена вашим мнением. Я думала, что священники всю жизнь занимаются вопросами, относящимися к небу и аду.
– Но я не священник.
– Нет?
– Я светский брат и принял эту миссию лишь позже, когда был изгнан из общества.
– Вы были изгнаны из общества?
– Да, но это относится к прошлому, мисс Ворд. Здесь я нахожусь, чтобы поговорить о будущем... Вы планируете продать виноградник?
– Да, но откуда вы знаете? Он не ответил на ее вопрос.
– Вы должны его продать только Каванетти.
– Почему?
– Некоторые вещи неизбежны, мисс Ворд. И Каванетти должны владеть этой землей, иначе вы прервете вековые традиции.
– А что, если Изабелла Каванетти не захочет покупать?
– Вы должны продать только Каванетти. Это все.
В дверь зазвонили, и монах взглянул через плечо.
– Кто-то идет. Я должен теперь оставить вас. – Он пошел к выходу.
– Подождите! – Джессика побежала к двери. – Вы Козимо Каванетти? Монах, которого замуровали?
– Многие из нас доходят до своей могилы уже мертвыми, мисс Ворд. Вы не должны думать, что все было так ужасно, когда меня замуровали.
Джессика промолчала. Так это Козимо Каванетти! Она разговаривала с человеком, который был мертв почти тысячу лет. Сраженная Джессика опустилась на пол прямо в дверях кабинета.
– Но как писал Филипп Мессинджер, – продолжал монах, – у смерти тысячи дверей, чтобы впустить жизнь.
– Мессинджер? – бессвязно пробормотала Джессика. – Что вы можете знать о драматургах семнадцатого века?
– У вашего отца много томов сочинений самых разных драматургов, – Козимо склонил голову. – Я читал все их. Мое современное образование, конечно, фрагментарно, но и не без глубины.
Джессика была слишком ошеломлена, чтобы улыбнуться его своеобразному юмору.
– Кто-то звонит в дверь, мисс Ворд.
– Так и есть, – прошептала она, все еще не придя в себя.
Монах поклонился и пошел вниз к черному входу, пока Джессика шла к парадному.
– Привет! – Человек в помятом пальто стоял перед дверью. – Меня зовут Джон Макинтайр, я друг Коула Николса.
Джессика осмотрела помятого мужчину. Он не был похож на футболиста. Но знакомства Коула, вероятно, не замыкались на одних спортсменах.
– Я слышал, что Коул остановился здесь.
– Не совсем здесь. – Джессика оперлась о косяк двери. – Он живет в гостевом доме. – Она кивнула в сторону коттеджа.
– Великолепно! Благодарю!
Джессика видела, как мужчина подошел к дому, и закрыла дверь, размышляя, будет ли в кабинете брат Козимо, когда она вернется. Но кабинет был пустым и темным. Она на какое-то время почувствовала разочарование, пока не заставила себя заняться работой.
Джессика не проработала и пяти минут, как услышала чей-то визг со стороны гостевого дома. Джессика вскочила на ноги и подбежала к окну. Она приникла к щели в драпировках и увидела, как помятый мужчина торопится к проезжей дороге перед бунгало.
Джессика поспешила к парадной двери и открыла ее как раз в то время, когда Коул распахнул дверь машины незнакомца и втолкнул его на водительское место. Коул захлопнул дверцу и бросил ему вслед:
– И можешь сказать всем своим друзьям, чтобы оставили меня, черт возьми, в покое!
Мужчина, который приходил к Джессике, завел машину и быстро выехал на дорогу. Люси и Роберт выбежали, когда Коул выпрямился и посмотрел на террасу бунгало, где стояла шокированная Джессика.
– Коул! – позвала Люси, подбегая к нему.
– Все в порядке. Иди смотреть кино, Люси.
Роберт тронул Люси за руку, и она сделала шаг назад, давая возможность Коулу пройти к бунгало.
Джессика почувствовала боль в животе. Что это был за человек?
– Что случилось, Коул? – спросила она, когда тот шел через террасу.
– Войдем, – ответил он.
Без слов она вошла вслед за Коулом в дом, потом в гостиную, где тот повернулся к ней.
– Никому больше не говори, где я остановился.
– Хорошо. Но кто это?
– Репортер, рыщущий за сенсациями. – Его лицо исказилось от гнева. – Они никогда не оставляют меня одного, постоянно крутятся вокруг.
Репортеры кровожадны, Джессика. Кровожадны, как пиявки.
– Этот сказал, что он твой друг.
– Они скажут все что угодно. – Коул подошел к окну. – Ты видела сегодняшние газеты? Ты читала эту ложь обо мне?
– Да, читала. Я не могу поверить, что можно так извратить факты о происшествии.
– Газетчики печатают все что угодно, лишь бы была сенсация, неважно, что это может кому-то причинить боль. – Он взглянул на потолок. – Итак, ты не будешь говорить им, что я здесь?
– Хорошо, Коул.
– Говори, что я остановился где-то в Сиэтле.
– Конечно.
Он вздохнул и повернулся к Джессике:
– Ты слышала об инциденте в Филадельфии?
– Да. Изабелла рассказала мне.
– Прекрасно! – Он горько рассмеялся. – Она превосходный источник информации.
– Я не могу поверить, что ты способен на такое.
– Ты не можешь? – Он снова засмеялся, в глазах его было бешенство. – Тогда – ты единственная в штатах, кто так думает.
– Мария думает так же...
– А, ну конечно, Мария! – Коул скрестил руки. – Она думает, что я святой.
– Зачем они искажают правду?
– Не знаю. Иногда я думаю, что пресса утратила возможность верить в хорошее в людях. Они молятся только на дурное, изыскивая слабости и недостатки человеческих существ, высматривая изъяны характера и скрытые мотивы. Они не видят ничего другого, поэтому мы никогда не читаем ничего, кроме грязи и непристойностей.