«После захвата Чехословакии и Албании аннулирование двух договоров Германией (англо-германского морского соглашения и германо-польской декларации о ненападении) и заключение военно-политического союза между Германией и Италией представляют наиболее серьёзные события, в корне ухудшившие положение в Европе… На этой почве возникли переговоры между Англией и Францией, с одной стороны, и СССР, с другой стороны, об организации эффективного фронта мира против агрессии».
«СССР считал и продолжает считать, что если Франция и Англия в самом деле хотят создать барьер против агрессии в Европе, то для этого должен быть создан единый фронт взаимопомощи прежде всего между четырьмя главными державами в Европе — Англией, Францией, СССР и Польшей — или, по крайней мере, между тремя державами — Англией, Францией, СССР — с тем, чтобы эти державы, связанные между собой на началах взаимности пактом взаимопомощи, гарантировали другие государства в Восточной и Центральной Европе, находящиеся под угрозой агрессии».
«Эта ясная, в корне оборонительная и миролюбивая позиция СССР, основанная к тому же на принципе взаимности и равных обязанностей, не встретила сочувствия со стороны Англии и Франции».
И, наконец, последняя фраза статьи: «Там, где нет взаимности, нет возможности наладить настоящее сотрудничество».
Однако в Париже и особенно в Лондоне, судя по выступлениям печати, были далеки от того, чтобы договариваться с Москвой на основе взаимности и равных обязанностей. Создав впечатление готовности к переговорам с Москвой, английские и французские мюнхенцы надеялись оказать давление на Гитлера, заставив его пойти на соглашение с ними. Консервативные газеты почти прямо говорили Берлину, что переговоры с Москвой заранее обречены на провал.
Близкая к консерваторам «Стар» писала 10 мая: «Военное министерство не намерено участвовать в переговорах с Советским правительством. По мнению наших стратегов, вовсе не в национальных интересах подвергать английские военные секреты опасности разглашения в Москве. Французские генералы, по полученным сведениям, сопротивляются таким переговорам ещё более энергично, чем британские».
Воскресная газета лорда Бивербрука «Санди экспресс», касаясь англо-советских переговоров, намекала весьма прозрачно, что дело не только в сопротивлении военных. «Чемберлен весьма неохотно идёт на союз с Советской Россией, — писала газета 14 мая. — Лишь под давлением общественного мнения он даст своё согласие, если только СССР изъявит желание подписать такое соглашение».
В тот же день известный лейборист-публицист Брейлсфорд напоминал в газете «Рейнолдс ньюс»: «Прошлое этого человека (Чемберлена) не даёт оснований для доверия к нему. Подозрения неизбежны, и многие согласны в этом отношении с Москвой. Словесные гарантии, о которых говорит английское правительство, недостаточны. Соглашение станет реальностью только тогда, когда Горт (начальник английского генерального штаба) и Гамелен (начальник французского генштаба) направятся в Москву для совещания с генштабом Ворошилова».
Спор, начатый в печати, захватил широкие круги английской общественности и скоро перекинулся в парламент, где лидеры оппозиционных партий потребовали у правительства провести прения по внешней политике. Эти прения начались 19 мая. Их открыл пожилой, но всё ещё энергичный и злоязыкий уэллсец Ллойд Джордж, возглавлявший английское правительство во время прошлой мировой войны и после неё. «Мы, — сказал он, — оказались в таком положении, когда решение, которое будет принято Англией, Францией и СССР в течение ближайших нескольких часов или, возможно, нескольких дней, будет иметь более глубокое значение, чем любое решение, принятое этими державами со времени 1914 года. Каждый из нас обеспокоен в ожидании нового удара фашистских стран».
Депутаты оппозиционных партий — либералы и лейбористы— приветствовали слова мудрого государственного деятеля одобрительными криками: «Слушайте! Слушайте!»
«Вся атмосфера, создавшаяся вокруг англо-советских переговоров, — продолжал Ллойд Джордж, — является доказательством того, что мы не совсем знаем, чего хотим. Имеется большое желание обойтись без СССР. Советский Союз выразил свою готовность к сотрудничеству несколько месяцев назад. Однако в течение многих месяцев мы смотрим этому могущественному дареному коню в зубы. Мы почему-то боимся русских зубов, но не боимся зубов тех хищников, которые разрывают на куски независимость одной страны за другой».