— Кто о чём, а наша Зоенька всё о зенитках…
«Да, приспособились ко всему, — думала Мария. — Жизнь наладилась — трудная, опасная, но всё же как-то упорядоченная жизнь… Иначе разве отпустил бы меня Пегов работать по специальности?»
Итак, возвращение к работе по специальности — правда. И оно произойдёт в самые ближайшие дни. Но сумеет ли она? Не очень ли она отстала? Мозг так загружен заботами и тревогами… удастся ли сосредоточиться для спокойного творческого мышления? Она недоверчиво посмотрела на свои руки — грубые, покрытые мозолями, — смогут ли они держать перо, карандаш?
— Глядите-ка, Иван Иванович бежит! — воскликнула Зоя.
Сизов семенил по улице, бойко постукивая палочкой. Несмотря на жару, неизменный красный шарф болтался на его шее.
— Здравствуйте, бабоньки, — провозгласил он. — Отдыхаете?
— Отдыхаем.
— Так, так… А ты что же, Маша, не поступила ещё?
— Завтра иду к Одинцову оформляться.
— Так, так… Ну-ка, Маша, проводи меня немного, есть у меня одна секретная тема.
Они отошли вдвоём к тому месту, где ещё недавно была калитка, и остановились. Женщины с любопытством поглядывали в их сторону, стараясь догадаться, зачем пожаловал Сизов. Они видели, как Мария встрепенулась и затем вся поникла, как огорчённо убеждал её Сизов, как она тряхнула головой и пошла назад с невесёлым лицом.
— Пожалуй, продолжим, — сказала Мария как ни в чём не бывало, но не подняла свой топор, а сама села на траву и стала разглаживать примятые травинки.
— Мария Николаевна, вы уже завтра идёте? — спросила Зоя.
— Да, — рассеянно ответила Мария. — Нет, — поправилась она, поняв вопрос.
— А когда?
Мария жалобно усмехнулась.
— Ой, Зоенька, нескоро. Мобилизуют меня. На оборонительные. Начальником участка.
Тётя Настя возмутилась:
— Это Сизов наколдовал тебе! То-то он при людях засовестился! Я бы ему в глаза сказала нехорошо! Раз уж сам Пегов разрешил…
— Что ж делать, Настя. Надо.
— Всё надо! — буркнула тётя Настя и поднялась. — А наново отстраивать не нужно будет? Рубишь, рубишь, будто по живому телу…
И она пошла, замахнулась топором, с сердцем рванула доску.
— Я пойду в город, девушки, — сказала Мария. — Меня Пегов вызывает. И Одинцова предупредить нужно…
Она вышла к проспекту, поглядела, не идёт ли трамвай. Трамваи не ходили, всё было тихо, только в стороне фронта рокотала канонада, будто река ворочала камни, да в центре города глухо рвались снаряды. Мария пошла пешком, мысленно повторяя разговор с Сизовым. Она не была в обиде на него. Он не заставлял её, а просил. «Понимаешь, золотко, до зарезу не хватает толковых людей. Я тебе дам участочек, ты его сработаешь — и свободна». И ещё он сказал, как бы мимоходом: «Говорят, они из-под Севастополя осадную артиллерию сюда перекидывают» Она помнила весенний разговор на крылечке, когда Сизов нарисовал ей на талом снегу схему обороны города-крепости. Он, конечно, подберёт ей такой каверзный «участочек», что скоро не разделаешься. Только бы договориться с Одинцовым, чтобы её приняли позднее, осенью.
Разрывы ухали впереди, в центре, Мария шагала навстречу снарядам. «А Андрюша там… Спустилась ли с ним Мироша, или сидит наверху, надеется на счастье?.. Это ещё не осадные пушки. Пока. А потом будут и осадные…»
Кто-то нагонял её, шумно дыша. Мария оглянулась и увидела скульптора Извекову. Извекова была в синем комбинезоне, в сандалиях на босу ногу, в лихо заломленном набок берете, из-под которого копной вырывались короткие с сильной проседью волосы.
— А я гляжу — Смолина или не Смолина? — пересиливая одышку, радостно говорила Извекова. — Глаз-то у меня памятливый. Уф, зашлась совсем!
— Да как вы сюда попали, на край земли?
— Домишко на снос получили, дрова заготовляем, — с удовольствием рассказывала Извекова. — Хорошо на воздухе! Третий день живём здесь, тут и едим, тут и ночуем. Вроде дачи. Парни наши и сейчас работают, а я решила в город смотаться, за альбомом.
— За альбомом?
— Наших парней рисовать буду, — объяснила Извекова. — Вы замечали, как труд меняет человека? Вот ведь вижу их, слава богу, в союзе художников каждый день. Примелькались все и даже надоели. А поглядела я на них в эти дни — до чего же хороши стали! Знаете, очень красив человек после физического труда! Ноги тяжёлые, руки тяжёлые, а голова лёгкая и лицо свежее.
Она вдруг заглянула в лицо своей спутницы:
— А вы чем-то озабочены?
Мария медлила с ответом. Впереди, в центре города, рвались снаряды — там был Андрюша… А позади, на близком фронте, глухо рокотали орудия — там штурмует немецкие укрепления полк Каменского. Где-то там, среди наступающих бойцов, находится Митя… Где-то там, поддерживая пехоту действиями своих танков, сражаются Алексей и Гаврюша Кривозуб..