«Так, глядишь, я скоро стану сержантом», — подумал Нэш и огляделся. На камбузе он был один. Не считая запертого в холодильнике психопата-кока.
«Ну ни фига себе, — думал Нэш. — Бросаться на офицеров, оказывать сопротивление патрулю... Конечно, он психопат! Хотя дерется здорово. И почему это Круль сказал, что он дерется, как педераст? Я, по правде сказать, никогда не видел, как дерутся педерасты, тут Крулю конечно видней. Сразу ясно, что он опытный педе... тьфу! офицер! Ведь не случайно же Круль — первый помощник, а тот кок — всего лишь засранный психопат».
— Еще один холодный день в аду, — тоскливо сказал себе Кейт Рейбок и попробовал усмехнуться. У него ничего не получилось.
— Приготовиться, начинаем посадку! — раздался в динамиках салона вертолета голос пилота.
Солист тут же проснулся и огляделся.
Джоан красила губы, пытаясь хоть им придать более-менее естественный цвет; Солист поглядел на нее бледно-зеленое лицо и захохотал. Затем он дружески похлопал ее по коленке и подмигнул громадному негру, сидящему напротив.
— Я думаю, американскому флоту колоссально повезло в том, что мы для начала развлечем команду ядерного ракетоносца! — прокричал он сквозь шум машин на весь салон.
— Не правда ли, крошка? — и он, дружески, похлопал Джоан по голому плечу.
— Я надеюсь на две вещи, даже на три, — сказала Джоан, отодвигаясь. — Первая — что я успею сказать «Здравствуйте» прежде, чем меня стошнит. Вторая, — что они не разорвут меня на части. И третья — что ты уберешь куда-нибудь подальше свои вонючие лапы, пока меня не вырвало прямо тебе на брюки. Солист изумленно посмотрел на нее и опять захохотал. «Во дает шеф! — подумал сидящий напротив негр. — Вот это характер!»
Тут вертолет внезапно тряхнуло, подбросило и шум стих.
Они находились на носовой палубе ядерного ракето- носца «Миссури».
У Джоан были все основания опасаться, что ее дей- ствительно разорвут на кусочки.
Экипаж, собравшийся на верхних палубах, так засвистел и восторженно заревел, когда она в своем ком-; бинезончике показалась в проеме открывшейся вертолетной двери, что в первый момент Джоан по-настоящему испугалась.
«Пожалуй, за цвет лица тут действительно можно.не : беспокоится», — подумала она, подавая руку подоспевшему Крулю и медленно спускаясь по вертолетному трапу. — Их и в самом деле волнуют куда более серьезные |вещи». И если бы Джоан могла видеть, что происходит в каютах, она, вероятно, порадовалась бы собственной прозорливости. Матросы, не успевшие выйти на палубы, хватали руками на мониторах, транслировавших проход Джоан по палубе, те места, где сейчас находилась ее грудь, бедра. Они лапали руками ее изображение и кричали друг другу как сумасшедшие: — «Мисс-Июль» приехала, понял! На самом деле! Она приехала! И опрометью бросались прочь из кают, наверх, на палубу, ничуть не беспокоясь, что из форменных их штанов заметно выпирают доказательства их радости и возбуждения.
Да, экипаж крейсера уже очень давно не отдыхал и не веселился, и сегодня собирался сделать это на всю катушку.
Пожалуй, только три человека на судне не были возбуждены.
Первым был капитан, который сидел в своей каюте, соблюдая данное Крулю обещание быть приятно удивленным. Старик даже не включил монитор, решив быть честным до конца. Он сидел в кресле и грустно размышлял о своем 72-м Дне рождения, о том, что к старости человек становится совсем одиноким, и от этого пронизывающего чувства уже не спасают дети, внуки, жена, если она еще жива, а спасает только любимое дело. Ему, в общем-то, крупно повезло в жизни, думал капитан, ведь у него есть крейсер — его ребенок, его семья, его друг, его любимое дело одновременно. И это, наверно, справедливая награда за всю его долгую жизнь, в которой он не предавал, не лгал, не крал, в которой основное место занимали чувство солдатского долга и любовь к товарищам по оружию. А товарищами по оружию старый капитан считал практически всех людей. Ведь все они, в основной своей массе, стремились к таким же целям, что и он, и ими руководили такие же чувства... Он был идеалистом, старый капитан, и знал это, но совсем не раскаивался, а даже гордился немного своим старомодным идеализмом. «Старина Бейтс, наверно, опять будет спорить со мной, что я отстал от жизни и ругать, что я балую экипаж, — думал капитан. — Приятно все-таки, что даже в таком возрасте тебя не забывают друзья, несмотря на то, что они адмиралы...»
Капитан порылся в ящике стола и достал коробку гаванских сигар, которые держал специально для адмирала.
Вторым человеком, не возбудившимся от присутствия Джоан, был Круль. Наоборот, у него даже прошла та нервозность, которой он доставал членов экипажа последнее время. Голова у него сейчас была абсолютно ясной, и он спокойно и холодно еще и еще раз просчитывал дальнейшее развитие ситуации, пока вел Джоан по палубам крейсера, поддерживая ее за локоть, а в местах, где надо было повернуться — слегка приобнимая ее за обнаженные плечи — под завистливый и восторженный рев матросов.
Вдруг Джоан споткнулась и чуть не упала. Круль поддержал ее.
— С вами все в порядке? — спросил он. — Как вы себя чувствуете?
— Ничего-ничего,— сказала Джоан. — Просто не-
много укачало в дороге.
— Сейчас мы придем в каюту, вы там отдохнете, переоденетесь. Там вас никто не потревожит, — Круль вел ее по переходам крейсера. — Там уютно и безопасно.
— Да-да, — дежурно улыбнулась ему Джоан, и вдруг поняла, что с ней происходит. «Безопасно» — вот то слово, которое объяснило ее состояние.
Джоан боялась. Она испугалась сразу, сойдя на палубу, и боялась до сих пор, по-настоящему, до жути, до головокружения, до полуобморочного состояния. Но боялась не этих парней, как она решила сначала. Ее пугало чувство какой-то другой опасности, исходящей не от соскучившихся по женщинам мужчин, а от чего-то другого, ей неизвестного. И слово «безопасно» было абсолютно фальшивым и ненужным в этой ситуации. И от этого Джоан стало еще страшнее.
— Вот, — Круль подвел ее к дверям каюты и распахнул их. — Чувствуйте себя совершенно свободно. Никто вам не помешает.
Он откланялся и ушел.
Джоан занесла ногу, чтобы шагнуть через порог, и тут ее окликнули.
— Эй!
Она оглянулась. Поодаль стоял Солист в черной кожаной куртке и пристально смотрел на нее.
— Тебя укачало, на, возьми! — он шагнул к ней и протянул несколько таблеток. — Вид у тебя неважный. Прими их, и все как рукой снимет. Две... или три. Я в таких ситуациях принимаю четыре-пять, но тебе хватит и трех. И не волнуйся. Все пройдет очень быстро и практически незаметно, — он смотрел на нее пристально и как-то странно усмехался.
«Да он, похоже, меня жалеет! Этого еще не хватало!» — подумала Джоан, молча взяла таблетки, шагнула через порог и захлопнула за собой дверь каюты.
Солист, пританцовывая и насвистывая, направился по переходу. Матросы, встречавшиеся ему, с восхищением и радостью глядели на него.
— Ум-ба-па-чиж! Ум-ба-па-чиж! — насвистывал Солист.
На ходу он дружески пихнул одного из матросов локтем в бок и сказал:
— Фантастика, приятель! Мне у вас нравится! Покажешь мне крейсер?
И тут, неожиданно, нос к носу столкнулся с первым помощником капитана Крулем, Их взгляды встретились, Несколько секунд стояла напряженная тишина. Они стояли лицом к лицу, глядя друг другу в глаза и, казалось, не знали, что же сказать. Потом Круль закричал:
— Ты почему здесь расхаживаешь? Это тебе военный корабль, а не парк с борделем! Ты что, заблудился?
— Где мой оркестр? — медленно не отводя глаз от Круля, спросил Солист,
— Там! — указал Круль.
—- И вообще, — медленно произнес Солист. — Надо бы мне все проверить... Правильно ли провода подсоединили...
И, пританцовывая, он обошел Круля и двинулся в указанном тем направлении.
Джоан, войдя в каюту и заперев дверь, огляделась, сбросила с себя все и достала из чемоданчика коробку с гримом и пакет с теми трусиками, в которых планировала выступать. Надела их и критически оглядела себя в зеркало. Грудь, живот, бедра — все выглядело великолепно. Трусики подчеркивали прелесть ее фигуры, открывая ягодицы ровно настолько, насколько нужно, и ровно настолько, насколько нужно туго обтягивая лобок. Она набросила на голое тело офицерский китель, висевший в каюте, и попробовала сделать несколько танцевальных движений, сбрасывая китель по ходу. Ей понравилось, но у нее так закружилась голова, что она схватилась руками за спинку стула, и чуть не упала. Придя в себя, шатаясь и подавляя тошноту, Джоан налила из графина воды, взяла лежащие на столике таблетки, которые получила от Солиста и проглотила три.