— Я вот к чему, — покусывая травинку, сказал Фитиль. — Если красные разъезды выслали, а Хрен со своими хреновину порет, как бы нам не засыпаться, кореша!
Все помолчали. Негромко шелестел у ног ручей.
— Я так скажу, — решил Аристарх, — айдате, братики, в деревню. Деревня должна наскрозь быть за него. Иначе как же? Поведаем кому из головастых мужиков об нашем деле, не обо всем, а так — с краюшку, он нас и сведет. Ась?
— Пошлепали! — сказал Фитиль. — Эй, чемурило, кончай портки просиживать!
Они вылезли из оврага и, следуя за емко вышагивающим Аристархом, дошли до первой поскотины. Позади всех, пришлепывая надорванной подошвой и затейливо матерясь, плелся Фитиль.
— Войдем, хатку поищем получше, там и сговоримся с хозяином, — сказал Аристарх, пролезая под поперечную слегу.
Почти немедленно вслед за его словами за плетня выпрыгнул огромный волкодав и кинулся им навстречу.
— Забодай меня чулком! — крикнул Фитиль. — Князев, прочисть зенки!
Аристарх окаменел. Волкодав захрипел подскочив, обнюхал его.
Клешков едва успел схватить за руку Фитиля, полезшего за ножом.
— Убьют! — крикнул он.
— Я сам его запорю, гада! — скрипнул зубами Фитиль, пытаясь вырвать руку у Клешкова.
Волкодав, как будто услышав угрозу, ринулся к ним. Фитиль вырвался из рук Клешкова и махнул ножом. Волкодав отпрыгнул и оскалился. Фитиль согнулся, чуть отставив от бедра руку с ножом и шагнул навстречу собаке. Волкодав захрипел и приготовился к прыжку.
— Кто такие? — закричал чей-то голос.
Князев что-то отвечал своим медовым голосом, а волкодав и Фитиль ходили друг около друга, как два зверя одной породы.
— Беркут, домой! — крикнул тот же голос, и собака, оглядываясь, отбежала.
Не торопясь подошел мужичонко с винтовкой под мышкой, в лаптях и свитке, накинутой поверх голого туловища. Видна была волосатая тощая грудь.
— Калики перехожие? — спросил он, нехорошо усмехаясь. — Ну ходи в Совет, там разберут.
Совет — это слово радостно обожгло Клешкова, — значит, здесь Советская власть, но он тут же вспомнил о своем задании и понял, теперь все еще больше осложняется. По топкой грязи улицы мужик отконвоировал их в большую хату, стоявшую особняком. Плетня у хаты не было, деревья сада стояли как-то вразнобой и над дверью торчала кособокими буквами написанная вывеска «Василянский Совет депутатов». Пока мужичонко вел их по селу, им попалось не больше двух прохожих. Пробежала баба с пустыми ведрами, после чего Князев начал усиленно креститься, да встал за плетнем мужик в папахе, лениво глядевший на них, пока они не прошли.
— Входи! — сказал конвоир.
Аристарх, подтолкнув вперед Клешкова, осторожно ступил за ним в сени. Сзади, пустив очередной заряд мата, громыхнул по ступеням Фитиль.
В комнате, куда они вошли, густо висел дым, смрадно пахло. От стола подняли голову трое здоровенных мужиков.
— Ось тоби, председатель, трех курощупов! Коли бы не кобель, ни в жисть бы не поймал, — сказал мужичонко, садясь на скамью у стен
— Хто такие? — спросил самый дородный из трех, отваливая в сторону спавшую на лоб шапку. — Шо хотели?
Князев, перекрестившись на угол, выступил вперед.
— Так что страннички мы, товарищ председатель, ушли мы с городу от голодухи, бредем, на вещички продукты меняем.
— Покажь вещички, — потребовал председатель. Остальные чадно дымили самокрутками, рассматривая незнакомцев.
Князев развязал «сидор», суетливо стал выкладывать оттуда женские шали, мужские носки, бритву фирмы «Жиллет», ножницы, трехдюймовые гвозди.
— Гарно! — сказал председатель, подгребая все это по столу к себе. — Сколько берешь?
— За все? — спросил Князев, приглядываясь к сельскому начальству и чуть подступая к столу.
— За усе.
— Так мешочек хлебца бы, бухваночек на тридцать, — елейно запел Князев, — да лучку головок с десяток!
— За це? — оттолкнул от себя председатель весь ворох, так что гвозди раскатились по столу, и оба председателева помощника ринулись их собирать.
— За це! — осклабился Князев. — По нонешним временам редкие вещички-с!
— Голова, — сказал Фитиль от двери, — шамать у тебя не найдется? Вторые сутки без шамовки.
— Це побачим, — буркнул председатель и завернул ус. — Опанас, як с ими будемо?
— Помозговать треба, — сказал солидный Опанас и тоже пригладил усы. — Больно воны на доглядчиков похожи.
— Да что вы, господа хорошие, — опять нежно запел Князев, укоризненно улыбаясь, — как такое вам в голову могло прийти. На кой ляд нам что выглядывать, да и кому это нужно. И без того скоро все кончится, к единой анархии все придет.