Выбрать главу

Медведь выказал необыкновенную страсть к кленовому сахару. Запас сахару быстро истощался, и страх Манди сменился негодованием. Но медведь с таким сердитым видом двинулся к окну, когда она, возмущенная его жадностью, не сразу бросила ему подачку, что она поспешила снова удовлетворить его, с отчаянием думая о том, что с нею будет, когда у нее выйдет весь сахар.

В то время, как она стояла у окна и со страхом рассматривала медведя, который держал лапами кусок сахару и грыз его, в глаза ей бросилось красное зарево на небе по ту сторону долины. С минуту стояла она неподвижно, пока не определила наконец места пожара. С громким криком бросилась она к двери и распахнула ее… но, кроме тьмы и леса, она ничего не увидела. Она опомнилась, закрыла дверь и вернулась к окну.

А медведь, доевший последний кусок сахара, сел на задние лапы и, навострив уши и полуоткрыв пасть, повернул голову в ту сторону, где на темном ночном небе пылало яркое зарево.

Когда из-за верхушек сосен потянулись длинные языки пламени, Манди пыталась уверить себя, что горит не дом, а хлев. На таком расстоянии трудно было сказать определенно, что горело. «Если это дом, говорила она себе, — то слишком еще рано, дети не спят; а если они уже легли, то Джек разбудит их, или, может быть, соседи, увидя пожар, прибегут, успокоят детей и возьмут их к себе». Она старалась не допустить ужасной мысли, что огонь может застать детей спящими. Будь она одна, она не побоялась бы страшного чудовища, державшего ее в осаде, и бросилась бы бежать. Но с ребенком! Будет ли она в состоянии бежать с такой ношей? Оставить его здесь нельзя; медведь, заметив ее отсутствие, постарается пробраться в окно или выдавить дверь. А между тем стоять здесь в бездействии и смотреть на грозные языки пламени… нет! от этого можно было сойти с ума! Она вспомнила о горящей головне, с помощью которой ей удалось отогнать медведя от окна. Если она возьмет с собой самую большую головню, медведь не посмеет следовать за нею. Но дрова все уже прогорели в печке, и там ничего больше не оставалось, кроме угольев; в своем волнении она не заметила, что в хижине становилось все холоднее и холоднее. Она поискала топлива, но его нигде не оказалось. Она подошла к скамейке и прикрыла теплым одеялом спящего ребенка. Вдруг, она услышала, что медведь снова тянет воздух, обнюхивая щель в дверях. Она почувствовала страшную слабость и решила прилечь рядом с ребенком, но вместо этого свалилась на пол.

Обморок, вызванный волнением, перешел постепенно в глубокий сон, и она пролежала довольно долго, не двигаясь с места. Плач ребенка привел ее в себя. Окоченелая от холода, в полубреду вскочила она на ноги, села на скамейку и покормила ребенка; потом снова уложила его спать. Сознание скоро вернулось к ней, а с ним вместе тоска и страх. Шатаясь подошла она к окну.

Манди дрожала всем телом; она неспособна была думать о чем-нибудь. Медведь, казавшийся во тьме еще массивнее и бесформеннее, стоял в десяти шагах и смотрел на нее; она ответила ему таким же упорным взглядом, не испытывая при этом ни малейшего страха. Вдруг она увидела, что медведь склонил голову, как бы прислушиваясь к чему-то. В следующую минуту он бесшумно исчез в темноте. Послышались торопливые шаги и лай собаки, предупреждающей об опасности. Лаял Джек. Манди бросилась к двери и распахнула ее.

―――

Дэви Стон возвращался домой раньше, чем думал. Последние две мили он прошел почти бегом, не спуская глаз с яркого зарева на небе. Сердце его все время сжималось от страха и нестерпимой боли. Когда он подошел к ферме, то увидел, что хлев объят пламенем, но дети были здоровы, а дом и скот целы. Дети поселенцев находчивы. Они не растерялись — отвязали скот во-время и выпустили его на свободу. Соседи, увидя зарево, сейчас же бросились на помощь и нашли детей на крыльце дома, где они с таким восторгом следили за пожаром, что можно было подумать, будто это иллюминация, устроенная для собственного их удовольствия. Дело оказалось лучше, чем думал Дэви, но его беспокоило то обстоятельство, что Манди не вернулась домой. Трудно было предположить, чтобы она не заметила зарева из окна хижины. Почему же она не пришла? Бегом, в сопровождении Джека, отправился он в хижину.

Ужас охватил его, когда он увидел, что там темно. Ни малейшего признака света ни в окне хижины, ни в сарае для варки сахара. Значит, огонь, на котором стоял котел с сахарным соком, погас. Не успел он этого подумать, как зоркие, опытные глаза его заметили в темноте очертание темной фигуры, удалявшейся от хижины. Джек заворчал, залаял и бросился вперед.