Перед самым отъездом Поля и его сотрудников приняли Воронин и Прошин.
Они рекомендовали отобрать из числа военнопленных старших офицеров, прогрессивно настроенных лиц, а также тех, кто располагает нужной информацией и готов сообщить интересующие чекистов сведения, провести разведывательные допросы по специально выработанной программе, включавшей перечень важнейших проблем Румынии: экономическое положение, политическая обстановка, военная промышленность, моральный дух войск, их отношение к немцам…
За два-три километра до села стали попадаться военнопленные, свободно бродившие в пойме между Волгой и Ахтубой.
Лагерей для их содержания в прифронтовой полосе тогда еще не было.
Когда подъехали к колхозному полевому стану, возле машины столпились румынские солдаты.
Из бригадного домика вышли сержант и несколько красноармейцев, которые составляли конвой и охрану.
— Товарищ сержант, сколько их у вас тут? — спросил Поль, обратившись к старшему конвоя.
— А кто их считал! — озорно ответил тот.
— Как же так? А если разбегутся?
— Куда им бежать, сами сдались в плен. И что я могу сделать с такой охраной? — Он указал на десяток красноармейцев, стоявших за его спиной. — Не беспокойтесь, товарищ майор, — продолжал сержант, обращаясь к Борису Константиновичу, у которого было по две шпалы на петлицах, — вот хлеб привезут — все соберутся, как мухи на сахар слетятся. Вон видите, подтягиваются отовсюду: думают, вы хлеб привезли.
— А не воруют?
— Вроде бы нет. Люди зорко смотрят за ними, пресекают всякие попытки…
— Ну ладно, сержант, мы не будем вмешиваться в ваши дела, нам нужна помощь…
Поль рассказал о том, какая категория военнопленных интересует чекистов.
— Стало быть, вам нужны зубры. Их-то я все-таки охраняю, — усмехнулся сержант. — В домике у меня два «колонеля», полковника по-нашему. Забирайте, и нам свободнее будет. Как говорится, баба с возу — кобыле легче, — шутил разговорчивый сержант.
— По-русски говорят?
— Те нет, — сказал сержант, кивнув на домик, — а вообще найдем и таких… Белик, иди сюда! — крикнул сержант.
К нему подбежал худощавый, среднего роста лейтенант с острыми черными глазами и вытянулся по стойке смирно.
— Ты поступаешь в распоряжение майора. Ясно?
— Так точно! — отрапортовал лейтенант.
Борис Константинович отозвал лейтенанта в сторонку и объяснил, какая помощь нужна от него.
— Я понял, господин майор! Здесь офицеров не одна сотня, многих знаю, помогу вам, — услужливо говорил Белик.
Они переходили от одной группы пленных к другой, и лейтенант называл офицеров по званию и доверительно сообщал: «племянник одного из лидеров либеральной партии», «только что вернулся из Румынии», «старый штабист», «офицер контрразведки»…
— Этот немного знает по-русски, вместе с вами воевал против германцев в первую мировую войну, — проговорил лейтенант, указав на седого майора.
Тот заметил обращенные на него взгляды, подошел к Борису Константиновичу и представился:
— Майор Пашов. Здравствуйте, господин майор! — проговорил он с большим акцентом.
— У вас русская фамилия? — спросил Поль.
— Нет, я руманяшты.
Оказалось, что майор знает лишь несколько русских слов, но его спокойствие и открытое лицо внушали доверие и симпатию. Его также включили в число отобранных для допроса старших офицеров.
В одной группе военнопленных Поль услышал беседу двух солдат, в которой прорывались русские слова, произносимые довольно чисто.
— Кто такие? — спросил Поль.
— Это русские, — ответил лейтенант. — Раньше русских не брали в румынскую армию, а с лета этого года призывают.
— Как призывают? На оккупированной территории, что ли? — удивился Поль.
— Нет.
Лейтенант рассказал: на черноморском побережье Румынии есть несколько русских поселений. Какие-то сектанты, молокане или староверы, переселились туда, кажется, еще при Петре Первом, спасаясь от преследований за свои религиозные убеждения.
Борис Константинович пытался поговорить с солдатами, но те плохо понимали его. Они разговаривали на каком-то древнерусском наречии и не знали современного русского языка.
Несмотря на это, Поль взял одного из солдат, который показался ему более развитым, в качестве запасного или контрольного переводчика.
Всех отобранных доставили в Ленинск и разместили во дворе райотдела НКВД, там была полевая кухня, и румынские офицеры быстро включились в работу: чистили картошку и рыбу, мыли посуду, пилили и кололи дрова, готовили себе еду. Эти солдатские обязанности, видимо, не смущали подполковников и майоров: они шутили, смеялись и козыряли любому русскому человеку, входившему во двор. «Колонели» были освобождены от дежурства по кухне.