Успех мой - не в солнце открытые двери: Стучись и проси, но потом только жди... И крики, и стоны, и страшное "Верить!", И жалкое "Здрасьте!", простое "Прости!". Восьмая надежда - не жалкое время, И не было песен, и все не по мне, И не было грубых без слез унижений, И не было страха в никчемной вине.
Я мог бы тогда обойти повороты, И снова бежать, укрываться в туман, Но мне приказали: "По этой пойдете!" И восемь надежд не сказало: "Обман!". Усеяны мысли, исчезли сомненья, Я шел, будто верил, что я не успел Уйти от бесстыдства, от унижений, Кричать всем несмело: "А кто бы и смел,
То пусть подойдет и посмотрит у неба Одну бесспросветную белую даль; Там шепотом скажут: "Оставьте, не бейте! У этого сердца - большая печаль!" Зимой, когда солнце всходило к закату, Я грустью от сердца в себе все таил: "Лет двадцать пройдет, и, я стану богатым, Я буду счастливым и всеми любим!"
Нет не было друга и я не стеснялся, Когда я в углу, там где кто-то молил: Смотри-ка, никчемник! Ну, где ж твои шансы? Ты что-то у бога себе попросил?" Тогда-то затмился поскудный мой пафос И много кричавших терпели меня: "Смотри на него! Он - не ужасен!". Я помню... А может это был Я?
Когда-нибудь с тленным прощаясь полетом, Я крылья надежды сожгу и спрошу: "Эй, там, послушайте, ваша работа Подлейшая гадость? Но я не боюсь?". И ночью во сне, где не падали звезды, Я в страхе метался, когда не бежал, И с радостью помнил: "Ну, кто же там? Поздно Во мне эту глупость сегодня искать!"
Но кто-то откликнул во мне убежденье, Поведав смешной и чуть грустный рассказ: "Вся жизнь человека всегда есть паденье Туда, где усталости луч не погас! В слезах не споешь, и в тоске не напишешь! Хоть это звучит и по-детски смешно!". Но я повторял: "Отстань! Эй, ты слышишь? Уйди ты от этих бездарных стихов!"
Кричал я напрасно: "Подонки лихие! Ответьте за все, что я в вас не искал! Ответьте: "Когда-то такими же были? Зачем мне твердите о том, что я знал? Я помню, что вы и сегодня напьетесь Воды из невысохших в памяти слез! "Как горько! - промолвите и улыбнетесь, Придурок, ну что же с тобою стряслось?"
Я вам не отвечу! Не надо советов! Не надо мне ваших пустых эпиграмм: Мои все сомненья оставьте без света, Повсюду пусть тьма сопутствует вам! Нет, не скажу, что я с вами ужился, Нет, с вами сегодня усталость моя, Для вас я, быть может, еще не родился! А может быть это был просто не Я?
Бежавшие мысли отпели все годы, И восемь прошло, и настала пора, Когда был противным и странно убогим, А может уже зарождалося Я? По-детски куда-то бежать нет соблазна, Стремиться с отвагой к поступкам иным, Все слушать с оглядкой ночные рассказы И с каждой минутой без страха быть злым.
Уже и тогда были нежные слезы, И ночи без сна, и закат, и рассвет, И летом - тепло, и зимою - морозы, И первые радости, первый побег... Куда я бежал? - Я не знал. Но до боли Кусал свои губы и украдкой просил: "Не надо! Послушайте, будьте спокойны, Лишь бы никто меня не травил!"
И подчинялись. Я снова был весел. Но что-то держало, потом я опять Кричал, хоть и знал, что все неизвестно: И ночи без сна, и снова бежать. Куда? И зачем? И не могут рассветы? Я несся один, а может быть с тем С кем было несчатье и плакали дети, Того, кто не понял, и был мне никем?
С кем я и тогда уже отмечтал, И сбытое все прошло незаметно? С кем я и тогда все нарочно познал И нежное все умчалось из детства? Наверное, нет! Его не искал! Я и тогда был потерян собою. А может однажды я просто узнал, Что я незаметно рассталось со мною?
Нет! Первый мой гений не смог отогнать, Не смог он из отчества вынуть все буквы, Не смог он тогда без боли отдать Все голоса из стонов: "Ублюдки!" Бедлам я познал, но не понял тогда, Что я ощутил и разумные мысли, Не понял, наверное, что навсегда Я буду бояться бессмысленной жизни...
ГУЛ Гул - теплый звук, Зимой его не слышно, Зимой, когда сто восемь скук В моей душе зависли.
Я мрачен, сильно истощен, Но гул к душе несется, Несется он, когда влюблен В мечту, что к сердцу жмется.
Гул - он разлукою спасен, Он сон в моем уныньи, Он смехом подлым упоен, Он страшен в крике сильном.
РЖАВОЕ СОЛНЦЕ Ржавеет в небе солнце, А я в его лучах, Стою совсем спокойный, Не ощущаю страх.
Не ощущаю скуку, Тоску предзимних дней, Далекую разлуку, Порочащих страстей.
Наверное, солнце скрылось, Но я в его лучах Ищу былую силу Мой вечный в солнце страх.
ПРИЗНАНЬЕ И сон, и сердце, и любовь Слились в одном дыханьи, На миг застыла моя кровь, На миг пришло признанье.
Оно текло ко мне водой, Оно струилось кровью, Оно страдало надо мной, Звалось моей любовью.
Но миг прошел, и снова кровь По жилам заструилась, Вернулись сны, мечты, любовь, Надежда в сердце скрылась.
И я сказал себе: "О, миг, Как сны твои печальны! Как жаль, что мой усталый лик Не требует признанья!"
ТУПИК Сидишь, погрязший в тупике, Устав от сна и мыслей... Ведь я один и налегке Ушел в пучину смысла.
Ушел куда-то взабытье, Ответ погряз в весельи. Я прошептал: "Еще! Еще Слоняться в канители!"
Как будто поступью своей, Искал в себе унынье... Мне не хватало только дней, Мне хватало силы.
Я так смеялся и шутил, Что сон сморил отрадой. Я слишком много тратил сил, Чтоб получить награду.
Я знал, что это не мое, Я знал свои пороки. И голос мой: "Еще! Еще! Всего в любые сроки!"
Морил прозябший свой порок Я лепетом забытым, Я думал так: "Все будет впрок. И можно еще скрыться!"
И странно, был у бреда час, И странно пачкались минуты, Когда из этих мутных глаз Закапали все скуки.
Я понял снова: "Жизнь пуста, А смысл - неизбежен, И этот страх - моя душа Сегодня бесполезна!"
ХОЛОДНОЕ ТЕПЛО Тепло холодное насквозь Меня счатливого пронзало И завывало: "Все сбылось! Все позади отстало!
Поникли краски. Холода Устали. Только песни... Повсюду властвует весна, Забыт страх глупой мести!"
Исчез мой мрак седых ночей В холодное ненастье. Ушел... во мне... и я нежней... Цветным увидел счастье.
Когда же вновь рассвет настал Я усыпил все грезы И душу снова продавал Тоске, удаче, слезам...
СТРАХ Есть один страх в душе моей Как облик в озареньи, Как сон, мечта и всех живей. Он требует стремленья.
Он нежен чистотой любви, Он жаждет сна и света, Он зеркало моей души, Он глупый путь поэта.