Ей приходится очень много работать – еще ранним утром, в пять часов, при свете лампы ее можно застать за мытьем полов в общем зале трактира на первом этаже. Изредка днем ей все же удается прикорнуть в тесной комнатенке, над окном которой постоянно свешиваются громадные перины. В ее обязанности входит и забота о детях. Каждый солдат к тому же норовит пристать к ней с различными просьбами.
Вначале некоторые старались ей помочь. Девушке же оставалось только отвечать им укоряющими взглядами и уворачиваться от их рук. Но теперь никто даже не пошевелился, чтобы освободить ее от тяжкого труда. Ее худощавое тело больше не привлекало мужчин, и солдаты, облокотившись на барную стойку, смотрели поверх ее тощей спины и мимо костлявых бедер. Так и пришлось ей целый день трудиться, сгорбившись в три погибели.
Она была остроумна, как настоящая горожанка, и любила давать всем прозвища. Так, например, академик получил от нее кличку «храбрый». Обладая хорошей интуицией, как-то раз, почувствовав неладное, она внезапно бросилась на кухню, где маленький сынишка хозяйки как раз собирался засунуть в рот горячую золу из печки.
Некоторые худощавые мужчины, такие как бывший бухгалтер по расчету заработной платы, спят недолго и бесшумно и никогда полностью не погружаются в глубокий сон. А вот блаженные толстяки дрыхнут как убитые – у одного лампа висит прямо над головой, другой же улегся непосредственно рядом с жарко натопленной печкой, и тем не менее у обоих на губах во сне играет безмятежная улыбка. У других же сон похож на короткий обморок, в который они впадают мгновенно.
Во сне большинство солдат охватывает чувство нереальности происходящего, чего-то вымышленного, и наутро они не могут припомнить, что им снилось. Только изредка канонир Абель, человек, умеющий сформулировать свои мысли, проснувшись, говорит: «Я спал хорошо и видел прекрасный сон».
Ефрейтор машинного отделения огромного броненосца Оскар, выходец из Рейнской области и слесарь по профессии, угодил ногой в рулевой привод и получил множество ран. Он никак не хочет смириться с тем положением, в каком оказался после того, как военврач назначил ему пересадку кожи. Вызвано это тем, что после неудачной операции, проведенной по совету корабельного врача, у него остался большой рубец на подбородке и шрам на шее.
Их корабль стоял в Готенхафене[9], и он там много чего наслушался, в частности того, что рассказывали солдаты «Лейбштандарта»[10]. Они говорили, что если какая-нибудь деревня оказывала упорное сопротивление, то танкисты начинали давить на углы домов своими тяжелыми танками, и глинобитные стенки изб складывались словно карточные домики, накрывая собой сопротивлявшихся жителей – мужчин, женщин и детей, которые не могли выбраться из-под обломков. Затем, когда наступало затишье после боя, их продолжали утюжить гусеницами.
Если же поблизости от села находили изуродованное тело немецкого солдата, то применялись такие меры: доставались тяжелые стальные тросы, какие танкисты всегда возят с собой, и прикреплялись к корме танка. Затем к другому концу привязывалось по 30–40 жителей деревни, и танки с таким «прицепом» начинали ехать прямо по полям. Вскоре от этого «прицепа» оставалось одно только мокрое место.
Использовали и другие методы, например, жителей села заставляли выкопать яму – подобие воронки от снаряда. Затем их раздевали, загоняли в эту яму и под громкий хохот солдат засыпали землей. Таким же способом очищались от трупов и бывшие вражеские позиции, которые затем планировалось использовать в своих целях.
Запомнился один унтер-офицер из «Лейбштандарта». Он находился на действительной военной службе уже два года и в эту часть попал перед самым началом войны. Жутко «симпатичный» вояка. Высокого роста громила с крепким черепом, крутым затылком и огрубелой кожей на лице, покрытом прыщами. Его небольшой рот при кульминационных моментах рассказа постоянно кривился в усмешке и перекашивался, поднимая вверх один из уголков губ. Говорил он на франкфуртском диалекте, напоминавшем говор солдат Первой мировой. Но когда он злился, его голос походил на тявканье зениток и звуки проводимых горных работ.
Этот унтер-офицер возвращался в часть из отпуска, который провел со своей женой, и его вещмешок был набит различными бутербродами. Бросались в глаза плохо застиранные пятна на брюках и жеваная, явно меньшего размера пилотка, которая причудливым образом держалась на его непокорных отросших каштановых волосах. Для полноты описания этого человека стоит привести всего лишь конец его рассказа: «С двумя станковыми пулеметами ночью мы отбили наступление целых двух полков. При этом поляки постоянно тупо предпринимали фронтальные атаки. С ними были и беженцы – железнодорожники с женами, которых они всегда посылали вперед. А утром среди трупов мы обнаружили живых и невредимых, но совершенно пьяных солдат. Да здравствует Польша!..»
10
Имеется в виду элитное формирование войск СС, созданное на базе личной охраны Адольфа Гитлера «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер», которое за период своего существования было развернуто в танковый корпус.