Обо всем этом мы подробно договорились с Цыпкиным, тщательно подобрали группу из шести разведчиков, проверили их экипировку. Перед тем, как отправить разведчиков на задание, я напомнил:
— Надеемся на вас, как на мастеров своего дела. Не подведете?
— Не подведем, товарищ старший лейтенант! — ответил Цыпкин.
— Ну, трогайте! — это уже подал команду Бирюков.
Бойцы в белых маскхалатах двинулись по одному вслед за старшим сержантом к переднему краю и вскоре растворились в метельной мгле. А в наших сердцах поселилось смешанное чувство тревоги и надежды.
После возвращения Цыпкин рассказал нам, как проходил поиск.
Передвигаясь, где по-пластунски, где на получетвереньках, разведчики сумели незамеченными приблизиться к вражеской траншее. Группа захвата залегла поблизости от нее, группа обеспечения — чуть позади, уступом влево, в готовности прикрыть огнем отход с «языком». Все внимание участников поиска было приковано к маячившему впереди капюшону вражеского наблюдателя. А Цыпкин, твердо помня, что выдержка — важнейшее условие успеха, выжидал. Он знал, что гитлеровцу снег слепит глаза и тот должен хотя бы на мгновение отвернуться. И действительно, немец, переминаясь в траншее с ноги на ногу, вскоре повернулся к разведчикам спиной. Цыпкин тут же сделал знак рукой, и вот уже группа захвата тащит связанного наблюдателя с кляпом во рту к нашему окопу. Когда фашисты подняли тревогу, было уже поздно.
Вся операция, занявшая два с половиной часа, прошла на редкость удачно, без потерь с нашей стороны.
От этого «языка» и из разведывательных сведений взаимодействовавшей с нами стрелковой части удалось получить точные данные о наиболее опасных участках минных заграждений, о противотанковых препятствиях, об огневых позициях противотанковых батарей. Вся эта информация была затем передана артиллеристам и саперам, которые использовали ее наилучшим образом.
Понимая, что наступательная операция будет завершающей, командование полка и штаб стремились особенно тщательно организовать взаимодействие с пехотой и артиллерией. Поэтому все выверялось, уточнялось, согласовывалось и сверялось по нескольку раз. Большое внимание уделялось поддержанию надежной связи, целеуказанию, взаимной информации, обеспечению быстрого, оперативного доведения до экипажей команд и приказов, а также уточнений задач в динамике боя.
В беседах, проводившихся в эти дни с экипажами замполитом капитаном Цетенко и пропагандистом политруком Беляевым, подчеркивалась исключительная важность предстоящей операции, необходимость мобилизации каждым всех физических и духовных сил для выполнения долга перед советским народом и социалистической Родиной.
9 января 1943 года Военный совет Донского фронта обратился к войскам с письмом-призывом. У нас в подразделениях его зачитали Лукин, Цетенко, пропагандист Беляев и комсорг Крупко.
В нем говорилось:
«Товарищи бойцы, командиры и политработники!
Вы блестяще справились с задачей героической обороны Сталинграда, разгромили и окружили Сталинградскую группировку немцев. Своей стойкостью и героизмом вы прославили свое имя в веках. Но это только одна половина боевой задачи… Весь наш советский народ с нетерпением ждет от нас радостного известия о ликвидации окруженных войск, полном освобождении из кровавых рук подлого врага родного героического города Сталинграда!.. В победный, решительный бой, дорогие товарищи!»[3]
Все воины, как один, восприняли этот призыв с большим подъемом и воодушевлением. Каждый всей душой радовался тому, что наконец-то кончились непрерывные бои «местного значения» и что теперь предстоит заключительный акт великой битвы на Волге, в которой нам посчастливилось участвовать.
В ночь с 9 на 10 января полковым саперам удалось скрытно проделать четыре прохода в противотанковом минном поле, прикрывавшем вражеский передний край.
Утром 10 января морозный воздух был расколот мощным залпом нашей артиллерии и гвардейских минометов, знаменовавшим начало артподготовки. В кольце окружения разразилась огненная буря, сметавшая все живое. Войска Донского фронта начали мощный штурм с задачей нанесения рассекающего удара и последующей полной ликвидации окруженной группировки. С воздуха на всю глубину вражеской обороны наносили удары краснозвездные бомбардировщики.
3
Центральный архив Министерства обороны СССР. Ф. 201. Оп. 384. Д. 64. Л. 22 (Далее: ЦАМО).