На следующее утро полковая походная колонна запылила по дороге, держа направление вдоль Днепра на юг. Тралы транспортировались на грузовых машинах следом за танками.
Было жарко и безветренно. Огромное пыльное облако неотступно сопровождало колонну. В селах женщины, старики и дети, стоя у своих калиток и прикрывая ладонями глаза от солнца, приветственно махали танкистам.
В Рогозове остановились на короткий привал.
— У всех есть вода во флягах? — спросил командир разведвзвода лейтенант Молчанов своих бойцов, сидевших на автомашине.
— У меня кончилась, — откликнулся младший сержант Валентин Юшкевич.
— Давай к колодцу. Бегом!
Я ехал следом за разведчиками и вышел из машины, чтобы размять затекшие ноги. Вижу, как Юшкевич подбежал к колодцу. Пожилая крестьянка только что вытащила ведро расплескивающейся прозрачно-синеватой воды и поставила его на сруб.
— Пей, сынок, — ласково пригласила она Валентина.
Младший сержант снял пилотку, положил ее в сторонке и, наклонив ведро, осторожно налил полкружки. Выпив несколько глотков, стал переливать воду из кружки во флягу.
А женщина тем временем, взяв пилотку, крепко прижала ее к груди, потом положила на место и бережно погладила рукой.
Позже солдаты узнали от Юшкевича, в чем дело. Крестьянка рассказала, что в такой же самой пилотке летом сорок первого уходил с нашими отступавшими войсками ее сын. Уходил мимо своего дома, все дальше и дальше по дороге на восток. Последнее, что она видела, — это его высоко поднятую руку с зажатой пилоткой, которой он долго махал матери, прощаясь навсегда…
Юшкевич бросил вопросительный взгляд на своего комвзвода, потом на женщину и протянул ей пилотку:
— Берите, мамаша, на память… Берите, берите, у меня найдется…
На глазах женщины заблестели слезы, она смущенно поблагодарила и дрожащей рукой спрятала пилотку на груди.
Юшкевич поднес ей ведро к дому. Он возвращался к машине с застывшей на лице грустной и светлой улыбкой.
— Отдал, товарищ лейтенант… на память… — проговорил он тихо. — У меня у самого мать в Киеве. Не знаю, как она там…
— Правильно сделал. Садись.
— Возьми, Валя, мою новую, — достал пилотку из вещмешка старший сержант Цыпкин. — Ни разу еще не надевал.
Он сам водрузил пилотку на рыжую голову своего товарища.
Сидевшие в машине солдаты притихли, задумались.
О чем они думали? Должно быть, о своих матерях, о своем доме… И о том, что путь к родному крыльцу лежит только через победу…
Полк прибыл в назначенный район к установленному сроку. Ни одна машина не отстала в пути. Танки и колесный транспорт с ходу укрылись в садах и посадках окраины Переяслава, Бабачихи. Моей первейшей заботой, как всегда, было охранение, и я тут же его организовал.
Пока ожидали подхода тяжелых переправочных средств, «юнкерсы» и «мессершмитты» не пропускали ни одной ночи, чтобы не обстрелять или не пробомбить этот район.
Через Псреяслав вели пути к букринской излучине Днепра, где мотострелковые подразделения 3-й гвардейской танковой армии и передовые части 40-й армии в упорных боях постепенно расширяли плацдарм на правом берегу.
К концу сентября войска Воронежского фронта под командованием генерала армии Николая Федоровича Ватутина заняли весь левый берег Днепра на киевском направлении и захватили несколько плацдармов на Правобережье. Основным считался букринский.
Тяжелые переправочные средства основательно поотстали от наступавших частей, что задержало переброску через Днепр танков и артиллерии.
К вечеру 24 сентября в район переправы у села Козинцы стали прибывать первые паромы. Это дало возможность усилить боевые порядки действовавшей на плацдарме пехоты несколькими танками и установками СУ-76. При этом саперы соединяли по два парома вместе и делали дополнительный настил из досок.
Спустя несколько дней удалось навести два шестнадцатитонных понтонных моста. А когда появились тридцатитонные паромы с буксирами, мы смогли ускорить переправу средних танков. Основную их массу удалось доставить на Правобережье в первой декаде октября.
Все это время противник непрерывно бомбил переправы и держал их под интенсивным артиллерийско-минометным огнем. Днепр кипел от взрывов бомб, снарядов, мин, всплесков пуль.
Паромные переправы у Козинцев были сильно перегружены, и наши тральщики ждали своей очереди несколько дней. Однако время танкисты даром не теряли. За эти дни экипажи под руководством командира полка, его заместителя по спецтехнике и офицеров штаба досконально изучили на местности подступы к участку переправы, расположение позиций каждой боевой машины на плацдарме и пути выхода к ним, подготовили для своих танков окопы. Всем нам пришлось немало поползать по днепровским кручам под вражеским огнем.