Для всех становилось все более ясным, что в дальнейшем на этой местности бессмысленно применять не только тральщики, но и линейные танки. Лукин и Мугалев не раз докладывали об этом в штабе армии и в штабе фронта. С ними соглашались, но каких-либо указаний, связанных с уточнением использования нашего полка, пока не поступало.
В ночь с 24 на 25 октября Лукин был вызван на командный пункт танковой армии, куда он захватил с собой и меня. Там собрались командиры корпусов и приданных армии частей усиления.
Командующий армией, невысокий, с крупной бритой головой, гвардии генерал-лейтенант Павел Семенович Рыбалко объявил:
— Получена директива командующего войсками 1-го Украинского фронта о проведении рокировки армии на лютежский плацдарм севернее Киева. Наши активные действия в букринской излучине заставили противника стянуть войска с других участков днепровской обороны, в том числе и из-под Киева. Здесь втянуты в бой 167-я, 72-я, 112-я, 255-я, 24-я пехотные, 19-я и 7-я танковые дивизии, танковая дивизия СС «Райх», 10-я и 20-я мотодивизии противника. Всего — 5 пехотных, 3 танковых и 2 мотодивизии. Все эти части понесли в боях на букринском плацдарме значительные потери. Действиями наших войск они скованы на этом участке и не смогли быть переброшены в район севернее Киева, где удалось расширить лютежский плацдарм, с которого решено нанести главный удар. Войска в точной последовательности, предусмотренной оперативным планом перегруппировки, переправляются обратно на левый берег Днепра, совершают 160-километровый марш по маршруту Переяслав — Борисполь — Бровары — Низшая Дубечня — Лютеж и сосредоточиваются на правом берегу в отведенных районах. Переход совершить скрытно и организованно, только в ночное время. Особое внимание — строжайшему соблюдению всех мер оперативной маскировки, о которых дополнительно отдаст указания начальник штаба.
«Выходит, подтвердились наши опасения. Зря мы сюда залезли, — подумал я тогда. — Уверен, танкисты без сожаления расстанутся с этими немыслимыми оврагами». А спустя 25 лет прочитал в книге С. М. Штеменко «Генеральный штаб в годы войны» такие слова:
«Тщательно проанализировав сложившуюся обстановку, мы в Генеральном штабе сошлись на том, что наступление с букринского плацдарма вряд ли может рассчитывать на успех. Внезапность была утрачена. Неприятельское сопротивление возросло. Местность здесь крайне неудобная для действий танков — очень овражистая, сильно всхолмленная. На такой местности можно было хорошо скрыть войска, но маневр их был затруднен»[4].
Все это заставило Ставку принять решение о перегруппировке 3-й гвардейской танковой армии к северу от Киева. Начальник штаба армии гвардии генерал-майор танковых войск Василий Андреевич Митрофанов указал основные меры оперативной маскировки:
— На плацдарме остаются обозначенными КП армии, корпусов и бригад с радиостанциями. Все они продолжают работу в прежнем режиме, дезинформируя противника. Вместо покидающих окопы танков построить макеты из дерева и земли. На огневых позициях сделать макеты орудий. Движение танков и автомашин в новый район сосредоточения — только в ночное время с сохранением светомаскировки. Соблюдать строгую маскировку и в районе нового cocредоточения.
Как позднее выяснилось, принятые меры помогли обмануть противника, и его авиация в течение недели усердно бомбила оставленные нашей танковой армией позиции.
Полк танков-тральщиков покинул букринский плацдарм в ночь на 27 октября. На левый берег боевые машины возвратились по деревянному низководному мосту грузоподъемностью 30 тонн, построенному армейскими саперами с помощью местного населения.
ЗА НАШ КИЕВ
До чего же все-таки удивительна человеческая память! Порою начисто забываешь то, что происходило совсем недавно, скажем, несколько дней назад. Но четко помнишь иные события или отдельные их подробности сорокалетней, пятидесятилетней давности. Пятый десяток идет с той поры, но и сейчас перед моими глазами — ночной марш наших танков и грузовиков с тралами по Левобережью, вдоль линии фронта.
Мы, офицеры штаба, рассредоточены по колонне с задачей обеспечить соблюдение абсолютной светомаскировки, не допустить ни на одной машине ни малейшей вспышки света фар. Тусклый красный свет задних фонарей, прикрытых сверху козырьками, вполне различим для экипажа идущей следом машины, и этого достаточно, чтобы исключить наезд.