Каждому своё. Низкая, обшарпанная, полуразрушенная. Совершенно новая, подарок от городской администрации. Личная, может, от чьего-то дома. А ещё, если не хватает камня и кирпича, стена превращается в скамью на площади, в ступеньку на тротуаре, в седло одного из скутеров, брошенных в ряд. Общее остаётся. Остаётся ощущение единого цветастого пчелиного роя.
Думаю, что и у Волн есть такая стена или была раньше. Настоящая или воображаемая. Вроде того дня на виа деи Джуоки Истмичи, когда в моих фантазиях они устроили дефиле. Как когда я вижу их в комнате Ники или Олли, сидящих на полу с вытянутыми ногами и болтающих. Или за столиком в Аляске. Стена – всё это. Это каждое место, где ты чувствуешь себя уверенным и свободным быть самим собой.
А главное, что ты там не один. Потому что пустая стена означает лишь две вещи: либо слишком рано и скоро все придут, либо слишком поздно и все уже ушли. Хотя иногда это говорит и о другом: это стена воспоминаний, очень далёких, когда ты с ностальгией рассматриваешь это пространство, которое когда-то было занято тобой, вами. И всеми несказанными словами… какими бы они ни были.
Правда сердца
Представляю очередную страницу. Ники заполняет её привычной чёрной ручкой. Это одна из таких простых страниц, которые помогают сердцу лучше понять само себя. Одна из тех, на которых ты пишешь, чтобы прояснить эмоции, прочувствовать контуры. Шаги по дороге, которую ты сумеешь завершить только со временем.
Я услышала историю двух ребят, их историю любви. И то, как она закончилась. И после этого рассказа я поняла, что, возможно, я ошибалась во всём. До сих пор я не жила на самом деле. Ещё не познала настоящей радости жизни или, по меньшей мере, не научилась наслаждаться ею. Я лишь боялась не достичь вершин. Не понимала, что вершина – это лишь точка зрения. Теряла время, спрашивая себя, что же такое счастье, что же такое жизнь. Всё это было совсем рядом. И до сих пор рядом. Лишь руку протянуть. А потом услышала эту историю. История ребят, которых я никогда не знала, но которые, наверное, открыли мне глаза.
Я хочу творить, быть живой. Хочу порхать, знакомиться, изобретать, говорить. Хочу разбить эту стену, которую я сама построила вокруг себя, и быть собой. Я останавливаюсь только, чтобы понять, что теряю время, чтобы показать всем, какая молодец и как хорошо строю стены. Но я хороша лишь в волейболе… И кому какое дело до стены. Иногда мы растрачиваем время на бесполезные дела лишь из страха взяться за что-то стоящее. Жизнь гораздо проще, если мы сами её такой сделаем. И то же самое с любовью.
Я себя искала всюду, но лишь не в самой себе.
Приведу здесь красивую цитату из книги, которую мне подарила мама:
«Когда роняешь на пол стакан или тарелку, раздается громкий стук. Когда разбивается стекло, ломается ножка стола или со стены падает картина, это производит шум. Но когда разбивается сердце, оно разбивается бесшумно. Казалось бы, должен раздаться невероятный грохот или какой-нибудь торжественный звук, например удар гонга или колокольный звон. Но нет, это происходит в тишине, и хочется, чтобы грянул гром, который отвлек бы вас от боли». Сесилия Ахерн.
Моё сердце разбито. Но оно найдёт свой клей.
Будет искать всегда.
Дружба – это цветок, расцветающий в твоём саду в один прекрасный день, случайно, ты даже не замечаешь этого момента. И ты говоришь «навсегда». Ты клянёшься, хоть и не должен. Пишешь это слово в поздравительных открытках, в смс, подтверждаешь объятиями и рукопожатиями. Навсегда наша дружба, навсегда вместе, даже через сто лет. Потому что настоящие друзья делят радость и боль, а не только постоянно улыбаются. Потому что настоящие друзья остаются друзьями и после ссоры, а потом и мирятся быстро. Вот как все мы думаем.
А потом что-то случается. Твоя абсолютная уверенность подходит к концу. Твой сердечный мотор, который всегда приводил тебя в убежище дружбы, где ты мог посмеяться и поделиться всем-всем, приходит в негодность. И эту усиливающуюся бурю ты больше не контролируешь. Ты говоришь неверные слова, сильно ранишь с чёткой и глубокой злостью, которой раньше не испытывал. Иногда это порыв ярости, лишь момент, когда для спокойствия достаточно было бы сосчитать до десяти, хоть ты и обижена, но следовало бы найти способ переждать это, перевести часы, посидеть в одиночестве минут пять, а потом посмеяться над самой собой и всё. Иногда ты просто ищешь несуществующего врага и идёшь в атаку, не понимая, что уже слишком поздно, что поле битвы – это лишь цветочный луг, а ты растоптал все маргаритки. Конечно, они снова вырастут. Но понадобится время и терпение. А вот этого у тебя может не оказаться.
Избежать боли. Для этого необязательно лицемерить, это не значит, что вы должны быть рядом только в хорошем настроении. Это уже не дружба, а притворство. Это значит, что нужно быть честными, но уважать друг друга при этом. Это значит, что мы не во всём будем согласны, ведь это жизнь, но это не говорит о том, что мы больше не друзья.
Сколько трупов на дороге гордости. Сколько пустых снарядов в длинном дуле. Сколько времени мы теряем, теряя друг друга. И теперь связующая нить треснула, дистанция увеличивается, а ведь вам лишь тринадцать, четырнадцать лет, может, чуть больше. И когда вы смотрите друг на друга, внутри рождаются слова, которые вы не можете сказать. Ты – мой дом, муза оставленных мною детских игр, хранитель моих самых важных секретов. Ты тот, кто ждал у моего дома, чтобы рассказать о едва случившейся радости. И вы мечтаете снова стать маленькими и быть вместе. Я пытаюсь спеть новую песню в надежде, что ты споёшь со мной, и знаю, что этого не случится.
Невысказанные слова. Потому что они – часть прошедшего времени.
И ты уже не знаешь, был ли кто-то виноват, или просто такова дружба, когда вы просто плывёте по течению. Люди приходят и уходят, и лишь немногие задерживаются в ней навсегда. Хотя когда-то казалось, что всё совсем не так. Казалось, что «навсегда» и правда существует.
— Привет!
— Привет!
— Придёшь ко мне позже?
— Конечно, в два.
— Сделаем домашку, поедим, а потом играть?
— Конечно!
— Сходим посмотреть их тренировку?
— Конечно!
Просто, правда? Как было бы здорово, если бы существовало «навсегда».
Счастливого Рождества
Прыжок вперёд во времени. Может, потому что это происходит внезапно, я не думал об этом, просто увидел на полке. Прекрасный подарок, который я получил на последнее Рождество. Я смотрю на него. Беру в руки. Потому что это не просто безделушка.
Думаю о том, как обычно поздравляют друг друга Волны.
Естественно, Олли придумывает что-то абсурдное. Вроде открытки на другой праздник, типа «С днём именин!», а внутри её собственный рисунок, или что-то в этом роде. Ники и Дилетта – милые девочки, возможно, они шлют сообщения со стишками или автоматическое рандомное поздравление. А Эрика?
Эрика в своей комнате. Её только что разозлила мама, ответив на звонок её мобильного и нападая на Джо. А потом забрала телефон. На три дня. Причина: четвёрка по латыни[5].
— Если бы вместо болтовни по телефону ты тратила это время на учёбу, такого бы не случилось.
Обидно, что больше всего времени она, оказывается, теряет с Волнами и с Джо. Ладно, доживём до завтра. Уже каникулы. 23 декабря. Мы могли бы увидеться завтра утром. Пойти в центр на шопинг и поболтать.
А теперь не получится. Теперь Эрике хочется писать. Смс написать теперь не получится, но бумага и ручка – это другое дело. Мир всегда развлекался, сочиняя абсурдные истории.
Привет, Волны.
Приготовьтесь. Вот-вот вы получите поздравления от вашей Эрики.
Я тут мечтаю о снеге. Да, потому что мне кажется, что это сама лучшая атмосфера для написания рождественских поздравлений. Но снега нет. Но я его придумаю. Сильный снегопад. Он похож на муку. Снег падает на спины собак без пальто (уж лучше они будут голыми, чем в этой шотландской клетке…). Снег падает на их хозяев, которые ходят быстро, как раньше никогда не делали, пока не завели собак. Собаки быстрые, ведь они столько всего должны успеть за секунду: обнаружить угол (где другая замороженная собака только что пыталась помочиться), точным жестом поднять лапу (избегая резких движений, которые рассеивают тепло), подать верный сигнал, выпустить волшебную жидкость, которая окрашивает белый цвет в желтый, а затем вернуть лапу в исходное положение и с любопытством следовать за укутанным хозяином, который бежит прочь.