Столетов, выждав, пока обе молодые женщины, передававшие друг другу какие-то практические хозяйственные советы, ушли в другую комнату, обратился к товарищу:
— Ты слышал, Алексей, что я не еду домой на каникулы?
— Слышал, только не знаю, почему.
— Хочу жениться… Вот ты объясни-ка мне, как обделать это дельце; мы, ведь, в таком же по консистории нелегальном положении?..
Охлопов посмотрел на Степана Прохоровича, встал, не отвечая на его вопросы, прошёл несколько раз по комнате, затем остановился, пощипывая бородку, и поглядывая в глаза Столетову.
— Ты меня извини, брат Столетов, я ведь в чужие дела не охотник соваться, ну, а уж коли ты сам ко мне идёшь за советом, так раньше, чем его дать, я хочу ясно видеть ваше дело.
— Да, пожалуйста… — Степан Прохорович засмеялся как-то натянуто, — секретов у нас нет, спрашивай…
— Это… ты сам пришёл к этому убеждению? От тебя идёт, так сказать, инициатива? Или… этого потребовала Наталья Андреевна?
Столетов чуть-чуть покраснел.
— Ну, положим, что потребовать она не имела никакого права, не невинная девушка, которую соблазнили… А только, так как прожили мы четыре года и убедились, что, кажется, подходим друг к другу, а нам предстоит ещё три студенческих года, так вот я и думаю: уж не всё ли равно, тем более, что в Петербурге будет ужасно неудобно такое сожительство; Бог их знает, какие там взгляды, в путей сообщении; да потом у неё там сын, опекуны, словом, — я думаю, что так будет удобнее.
Охлопов уловил в голосе и в самых отрывочных словах Столетова какую-то горечь и смущение, не вязавшиеся, как ему казалось, с делом. Он раздумывал, что заставляет Столетова жениться? Если искренняя, горячая любовь, такая же, какая связывала его со своей женой, то Столетов говорил бы об этом взволнованно, быстро, переходя прямо к практическим вопросам: как устроить дело? Подумать же, что это делается в силу требований или слёз Наташи, он тоже не мог: он слишком хорошо знал доброту и спокойствие молодой женщины; выгоды эта свадьба не представляла из себя тоже никакой.
— А ты не можешь мне сказать, Степан, откровенно, зачем ты хочешь жениться? Все высказанные тобой причины пусты…
Теперь Столетов в свою очередь встал и прошёлся несколько раз по комнате. У него вдруг явилась надежда, что Охлопов стоит почему-то против этой свадьбы, и, может быть, если он расскажет ему всё откровенно, уладит как-нибудь это глупое дело, и уговорит Наташу ехать в Петербург на прежних основаниях.
Он откровенно рассказал ему, как стояло дело.
Алексей Павлович выслушал.
— Я на твоём месте не женился бы, — сказал он с убеждением.
— Не женился бы? — Столетов как-то оживился. — Не женился бы? А почему?
— Да потому, что ты это делаешь из высшего эгоизма, и Наталья Андреевна счастья в таком браке не найдёт; ведь, она тебя не понимает…
— Как не понимает!? Ведь я же ей всё объяснил…
— Всё равно, она тебе не верит! Всё, что ты ей говоришь, она приписывает не тебе, а твоему воспитанию с взглядами той среды, из которой ты вышел, потому она и борется с ними, она верит в одно: в твою любовь и к ней одной обращается; если любишь, то не захочешь расстаться; так как совместная жизнь самая удобная в форме брака, то она на неё тебе и указывает. Если ты не любишь, то зачем же тянуть канитель — лучше расстаться — она права!
— Да ты пойми же, что я не хочу теперь с ней расстаться!
— Теперь? А потом?
— Ну, вот! Ты совершенно так же как и она! Да почём я знаю, что будет потом? Потом, когда я буду в своей семье, во главе может быть отцовских заводов… Мне она нужна теперь, я привык не только к этой семейной жизни, которую она мне устроила, к комфорту, порядку, к её музыке, пению; я привык к ней самой, к её красоте, к её ласкам, она хорошо знает, что она отнимает от меня! Да кто мне поручится, что я через месяц, два, даже через полгода, если бы сумел теперь взять себя в руки, не затоскую по ней так, что брошу всё на свете и прибегу за нею… Не лучше ли обвенчаться мне с нею теперь, когда она этого хочет, нежели потом, когда я тяжёлым опытом приду к тому же убеждению, что я жить без неё не могу?..
— Вот это-то и есть эгоизм, Столетов! Ты теперь уже видишь, что в состоянии будешь отлично обходиться без неё по окончании курса, среди своих, среди дела, а вот теперь, в своей школьной жизни, тебе действительно тяжело потерять такую любовницу-няньку…
— Да нет же, я уж спрашивал себя об этом, я бы её так не ревновал, если бы любил только как няньку; мне стоит только представить себе её с другим, как у меня вся кровь ходуном ходит, в глазах темнеет… Да нет! Я двух недель не проживу без неё в Петербурге, всё брошу и прибегу глядеть, что она и с кем…