- Будут еще пожелания?
- Относительно чего?
Обычно Катарина схватывала суть на лету, но промчавшийся мимо нее Ханс опьянил усидчивость. Он выглядел безупречно невинно. Зарядить бы блокнотом Алешу по затылку, а еще лучше выстрелить из пистолета, который был спрятан под курткой Доминика, в спину гаду.
- Относительно меню.
- Обычные девичьи посиделки. Обойдемся стандартным набором блюд.
- Разве вы не отмечаете день рождение?
- Именно его и отмечаем, но все пройдет скромно. Я и четыре мои подруги. Плюс Шишка на моей совести. Всего шесть человек.
- Я - шестой, - кивнул на немой вопрос менеджера Доминик. - Мисс Бёрг так шутит.
- Когда дело доходит до обзывания твоей нескромной персоны, мне на ум приходят гадости, а не шутки.
- Торт будет?
Катарина отрицательно покачала головой.
- Нет.
Банкет в честь именинницы был сорван, попытки организовать праздник позже пресекло похищение Гретты. Карл и завтрашние планы не одобрял, но дочь уперлась, что она родилась в апреле, а, значит, хотя бы в последний день месяца должна отметить семнадцатилетие. Выбор места для сбора гостей пал на «Сапфир», куда Катарина приехала после дополнительных занятий.
- Обсудили все основные детали. Завтра к шести часам будем ожидать вас с подругами. Если меня не найдете, то просто занимайте место. Я предупрежу официантов.
- Замечательно. Спасибо.
- Не за что. - Менеджер направилась к следующим клиентам, желавшим с ней переговорить, а Катарина посмотрела в сторону центрального ряда столиков, где Аделаида Алеш запивала одиночество алкоголем.
Сколько бы ни твердили окружающие, что время лечит, данная поговорка проверяется годами. Слишком мало дней было отведено Катарине, чтобы справиться с изменой любимого. Ноги по инерции пошли туда, куда тянуло сердце, туда, где Ханс и его мама делились сокровенным. В итоге Катарина оказалась в затруднительном положении, когда передумала здороваться, а отступать было поздно. Она подслушала часть разговора и не удержалась от язвительного комментария. Не каждый день узнаешь, что твой будущий тесть изменяет жене, да и недавняя измена жениха картину не облагораживала. Плохая наследственность: любвеобильность по мужской линии.
« - У меня нет предварительного тестя», - одернула себя девушка.
Объедки примитивной откровенности, в которые вылились фразы Адрианы и Ханса надолго запомнились Катарине.
Не часть его семьи. Несостоявшаяся невеста.
По возвращении домой, ей предстояло снова запереться в ванной, включить воду и, развалившись на холодной плитке, отдаться на растерзание рыданиям. Лучше бы она не приезжала в ресторан, лучше бы не устраивала празднование.
Всегда больно наблюдать за тем, как близкого человека выдирают из книги жизни. Хуже всего, что однажды Катарина уже испытала подобную боль: пять лет назад, когда обнаружила маму на полу в гостиной их старой квартиры. Тогда смерть лишила отмычки от шкатулки, хранившей способы починки сломанной надежды. Ханс был жив, но его холодность принесла идентичные страдания, с той разницей, что он ликвидировался без постороннего вмешательства.
Отчаяние достигло предела, когда во взгляде Алеша Катарина прочла нескрываемое безразличие. Это залило внутренние органы лавой. Если бы он изменил, потому что устал от условий, в которые она его поставила, то Катарина сделала бы все, чтобы заставить Ханса вернуться к ней. Она была готова пожертвовать гордостью, несмотря на то, что трусила прощать, потому что любила.
Первая любовь навсегда оставляет отпечаток в наших сердцах. Чем бы не закончилась, к каким бы последствиям не привела, мы забываем тонкости с возрастом. Остаются в памяти только самые яркие, теплые и значительные эпизоды, о которых рассказываем с трепетом и улыбкой на губах, ибо мрака хватает в настоящем, к чему искать тьму еще и в прошлом. У них с Ханса хватало солнечных моментов в отношениях, но, пообщавшись с ним сегодня, Катарина сделала открытие, он их словно не помнил. Ханс, с которым она разговаривала десятью минутами ранее, и Ханс, обнимавший и целовавший ее на протяжении последнего года, - это две совершенно разные ипостаси одного человека.
- Мне разрешается напомнить, что в приступе ярости вы расшвыриваете все подряд, а замять погром популярного ресторана нереально.
Доминик, наблюдавший за девушкой, заметил, когда Катарина обагрилась и заметала искры, предвещавшие очередной осязаемый всплеск негатива.
- Тебе не разрешается даже разговаривать со мной.
- Огрызаетесь. Не будет благодарности за то, что я заткнул голубоглазого, защитив вашу честь.