- Не заявишь? Отчего же. Иди, пиши заявление. Или не хочешь? Может тебе заплатить за молчание? – и тут в моей голове все складывается в единую картину - Ах, вот в чем дело!!! Деньги. Сколько надо?
— Деньги?! — истерически закричала она.
— Да, прекращай ты играть. Это Ирка придумала? У нее деньги закончились, вот она тебя и подослала ко мне – я начал ходит по комнате, то в одну сторону, то в другую - Я тебя с ней путаю, тащу в постель, там обнаруживается твоя девственность, и вуаля, плачу за поруганную невинность. Ну, не томи, называй сумму. Во сколько вы ее оценили?
- Я не хочу с вами разговаривать в подобном тоне.
— А почему нет? — в бешенстве закричал я. — Разве сейчас не самый подходящий момент?! Вот я – насильник, вот ты – лежишь на моей постели в крови…
Я не успел договорить, как она снова начала хохотать — низкие, хриплые звуки вырывались из ее груди. Мои пальцы впились в ее плечо.
— Прекрати! — хрипло приказал я.
— Вы делаете мне больно! — завизжала Анна, и в ее пылающих глазах сверкнула ненависть.
И тут она принялась молотить по моим рукам, груди и шее, она продолжала и продолжала наносить удары своими маленькими кулочками. Я не сделал попытки уклониться, я терпел ее удары, глядя на нее сверху вниз. Наконец, силы у нее закончились и она остановилась. Уткнулась лицом в колени и прижала к щекам ладони.
— Вы сумасшедший— надломлено прошептала она. — Мне вас жаль — она невольно содрогаясь. Слезы беззвучно потекли по ее щечкам.
Я не выдержал. Молча подошел, набросил на ее вздрагивающие плечи покрывало, которое спало с нее, а потом присел рядом и обнял ее.
— Тише, тише, — пробормотал я в путаницу ее волос, коснулся губами теплых ароматных локонов так легко, что она не почувствовала этого.
— Мне ничего от вас не нужно. Просто уйдите, уйдите — умоляя, она прошептала.
Я встал и направился к выходу. Но остановился у двери, смотрел на девушку, которая, свернувшись калачиком, лежала на краешке кровати, она так и не взглянула на меня. Я постоял еще какое-то время. Затем, крепко сжав губы от напряжения, вышел прочь.
Еще несколько часов я беспрерывно ходил по своей спальне, прислушиваясь к негромким, приглушенным рыданиям из комнаты напротив. В какой-то момент я даже подошел к двери и взялся за ручку, но не посмел. Снова вернулся к себе, но не стал закрывать дверь своей комнаты. Медленно подошел к креслу и сел лицом к открытой двери. Я сидел в кресле и безотрывно смотрел на дверь комнаты, в которой лежала чужая, незнакомая мне женщина. Теперь женщина. По моей вине уже не девочка.
Мне казалось, что минуты текут с мучительной, издевательской медлительностью. Напряженный и молчаливый я, то метался по комнате, то сидел в кресле, снова и снова изучая ее паспорт. Анна. Ее зовут Анна. Что я знаю о ней? Ничего, кроме того, что она внешне, как две капли воды моя жена. А вот внутренне полная ее противоположность. Она любит мясо, как и я, любит испанское вино, как и я. И боже, как она целуется. Как она невероятно пахнет… И она была невинной… Я мечтал стать первым мужчиной у Иры, а стал им для Анны. Неправильно им стал, насильно.
Ольга принесла ужин в спальню, но я не притронулся к нему.
- Ольга, принеси мне коньяк? – скомандовал я женщине, которая вернулась, чтобы забрать поднос с нетронутым ужином.
- Бокал? – уточнила она.
- Бутылку. А лучше две – точно две будет в самый раз.
Шел уже второй час ночи, всхлипы рыданий за дверью прекратились, и стало подозрительно тихо. Я не раз подходил к двери и, прислонившись ухом к дереву, подслушивал, а затем снова возвращался к себе пить. Пил я сегодня изрядно, один стакан коньяка за другим, пока бутылка не опустела. Ольга, зараза, принесла мне только одну бутылку. А я ведь просил две.
Прошел еще час, и я, не в силах больше терпеть эту тишину, подошел к двери и распахнул ее. Тихо подошел к кровати, она не реагирует. Спит? Или притворяется спящей?
Я смотрю на овал ее лица и замечаю, что ее бледная кожа совсем побелела. Дыхание женщины замедлилось и стало таким тихим, словно она не дышит вовсе. Я оглядываю комнату и замечаю на полу пустую упаковку от снотворного. Меня бросило в холод, ледяные мурашки поползли по позвоночнику, я мгновенно протрезвел.
Испугавшись, я начал хлопать ее по щекам, но она никак не реагировала. Я принялся энергично трясти спящую женщину. Но женщина, лежавшая на кровати, все не просыпалась.
— Очнись же ты! — кричал я.
Ее веки на мгновение приоткрылись, но тут же сжались снова.
- Дура, какая же ты дура, Аня! – я ругался на нее, не переставая трясти за плечи.