– Ты на дорогу смотри, – напомнил ему Лыков.
– А что ей сделается? Вот. У нас храмов благодать как много. Древние и поновее, всякие имеются. Местов других о-го-го. Вы сходите, барин, в Лопатинский сад, погуляйте. Крепость также…
За разговорами они пересекли по железному мосту Днепр и оказались на левом его берегу.
– Во, Богоматерская церковь. – Извозчик указал кнутовищем на белый храм с проездной аркой посредине. – Балкон зрите? Туда, говорят, Бонапарт велел втащить две пушки и сам наводил их, когда стрелял по отступающим русским войскам. Бесовское отродье! А верно говорят, что у него, когда помер, доктора хвост обнаружили?
Алексей Николаевич заверил возницу, что хвоста у Наполеона не было. Но тот, кажется, не поверил.
Гостиница «Европейская» оказалась вполне комфортабельной, да еще и наполовину пустой. Ковры в коридорах заглушали шаги. В номере – ванна и телефон. Гость взял комнату на втором этаже, окнами на Пушкинскую улицу. Привел себя в порядок с дороги, надел мундирный сюртук со старшими орденами и отправился к губернатору.
Алексей Николаевич познакомился с Кобеко в 1904 году, когда дознавал кражу чудотворной иконы Казанской Божией Матери[21]. Дмитрий Дмитриевич был тогда казанским вице-губернатором и как мог, помогал сыщику. Чуть не на глазах Лыкова Кобеко стал жертвой покушения. Спасся он лишь потому, что одна из двух брошенных в него эсерами бомб не взорвалась. Администратора контузило, осколок вырвал кусок щеки, но в целом он легко отделался… Карьера его после этого пошла в гору, он был назначен сначала тульским губернатором и вот теперь командовал Смоленском.
В губернаторском доме за городским садом со странным названием «Блонье» приезжего ждало разочарование. Кобеко был в отъезде и ожидался лишь через два дня. Спросив, где тут полицейское управление, сыщик пошел ловить Гепнера. Полицмейстер сидел буквально за углом, на Королевской улице. Здание управления пряталось за красивым корпусом губернской гимназии, так что сыщик не сразу его отыскал. Здесь его ждало второе разочарование.
Коллежский советник Гепнер, видимо, хотел куда-то уходить, и появление гостя спутало его планы. А тут еще такой неприятный вопрос… Он сразу, не слушая сыщика, взял быка за рога:
– Получил я вашу телеграмму, но удивлен, удивлен. Какое еще дознание? Оно уже закончено. Там и дознавать-то нечего, все ясно как день. Ваш сослуживец приехал сюда блудить, ведь так? И доблудился. Не знаю, что уж у них там вышло, видать, она стала кочевряжиться, а были уже оба пьяны… Ну и сами понимаете что.
– Не понимаю, господин полицмейстер. Давайте рассуждать здраво, а не так.
– Давайте! – сразу вспылил коллежский советник. – Думаете, если вы из Департамента полиции, то мы побоимся вывести наружу правду? Не на таких напали!
Лыков, стараясь сохранять хладнокровие, ответил:
– Вовсе мы так не думаем, постыдитесь возводить на нас поклеп. Мы ищем истину. Я знаю Азвестопуло много лет. Два ордена, три ранения, высочайшая благодарность… Убить женщину он не мог, это очевидно. Тут какая-то провокация уголовных. Вы сказали, дознание уже закончено и дело у следователя? Придется начать повторное дознание.
– Попробуйте. Только учтите, что прокурор у нас очень принципиальный. А судебный следователь по важнейшим делам коллежский асессор Резников – такой законник, что поискать. Так что не смею вас задерживать, вам к нему. Вы где остановились, в «Европейской»?
– Да, в ней.
– Окружный суд у вас через улицу, угол Пушкинской и Большой Благовещенской.
И коллежский советник добавил ехидно, надевая фуражку:
– Очень удобно!
Лыков вышел на крыльцо обескураженный. Откуда такие берутся? Свой брат полицейский попал в беду в чужом городе, его очернили и оболгали. Помоги ему, поддержи. Взгляни на улики по-другому, ищи доказательства в защиту несчастного, а не в обвинение. Вот клеенка…
Сыщик вновь прошел насквозь весь сад Блонье, постоял у монумента композитору Глинке, местному уроженцу, одобрил архитектуру Дворянского собрания напротив памятника. Хотел выпить кофе возле лютеранской кирхи, но присутственные часы уже кончались, и он поспешил к следователю.
Окружный суд занимал весь второй этаж доходного дома Рачинского. На первом располагались богатые магазины – табачный, магазин часов – и сидел нотариус. Лыков разыскал «законника, каких поискать» в обширном кабинете пьющим чай.