Пролог.
Тьма поглотила город. Казалось, что ещё несколько мгновений назад лишь одинокие облака плыли по небу и вот теперь темные низкие тучи закрыли его совершенно, ветер, словно безумный, срывал последние листья с платанов, растущих вдоль реки, и гнал их вместе с потревоженным вороньем в безумном танце. Настроение человека, стоявшего у Драконьего моста, было созвучно природе, гнев, от собственного бессилия, сжигал его изнутри, и огонь, что горел в чашах на парапете моста, вздымал языки пламени, к самому небу. Когда первые капли дождя достигли земли, он увидел фигуру, завернутую в белый плащ, приближавшуюся к нему со стороны Огненного острова. Это была высокая худая женщина с корзиной в руках. Подойдя ближе, она сдержано поклонилась, в ответ мужчина лишь с раздражением кивнул:
- Я здесь, что бы забрать ребёнка, жрица.
- Это - девочка, советник, и я прошу вас об оном одолжении, - нерешительно сказала она.
Ирт вопросительно взглянул, но не сказал ничего в ответ, тогда женщина, заговорила быстро, сбивчиво, как будто боялась его и не была уверена в том, что просьбу её удовлетворят:
- Когда малышка достигнет шестнадцати лет и огненные цветы распустятся, приведите её ко мне… Я не могу уберечь её мать…Я виновата, - и она протянула руку, попытавшись дотронуться до мужчины, то ли ища поддержки, то ли утешения, а он стряхнул её со своего предплечья и гневно ответил:
- Если огненные цветы распустятся, жрица! Я не буду препятствовать, дар проснется и, по достижению шестнадцати лет, она - ваша! – взял корзину с младенцем и, не сказав больше ни слова, направился к крытой повозке, что ждала его в отдалении.
В эту же секунду сверкнула молния, осветив всё вокруг, и грянул гром, а ребенок, до этого безмятежно спавший в корзине, громко заплакал.
Сервия на какое-то время застыла, провожая взглядом человека с корзиной в руках, но дождь, хлынувший на землю бурным потоком, привел её в чувства. Она побрела назад, к храму, чьи белые колонны уже почти нельзя было рассмотреть за водной пеленой, и хотела бы заплакать, но ужас того, что ждет её дальше, что предстоит сделать завтра, не давал слезам пролиться, сдавливал сердце, руки дрожали, и хотелось закричать. Она согнулась и упала на мокрые плиты моста и следующая молния осветила её исказившееся лицо в беззвучном крике.
Глава 1.
Катарина сидела на развилке старого дуба, что рос у самой ограды, вглядываясь в далекие горы и представляя, в который раз, что же там за ними. Конечно, она учила географию и историю, и в библиотеке было множество книг с цветными гравюрами, но одно дело рассматривать картинки и совсем другое - увидеть всё вживую.
За свои уже почти шестнадцать лет она не была нигде дальше рыночной площади маленького городка, в котором росла, да и то – тайком. Опекун запрещал покидать пределы поместья без разрешенья, да разве мог он её остановить? Проводив почти всё своё время в столице, наведываясь два-три раза в год. Приезжая на несколько дней, Ирт Испид беседовал с подопечной, с грамматиком Кальвием и, раздав всем указания, исчезал ещё на полгода. В доме всегда было мало слуг и, если не было занятий в классной комнате, ускользнуть незамеченной не составляло труда. Правда, в этот раз, опекуна не было уже месяцев восемь, что заставляло нервничать, ведь цветы на огненном дереве уже были готовы распуститься, бутоны были наполнены, и сомнений ни у кого почти не было – оно расцветёт.
Семечко огненного дерева давали жрицы в храме Доброй Богини всем родителям девочек, когда те приносили малышек для первого благословения, связывая растение с жизнью ребенка и даром. Его сажали в саду, и оно росло, расцветая огненными цветами через шестнадцать лет, если просыпалась пламенная сила или же засыхало вскоре после совершеннолетия, если девушка оказывалась пустой. В саду советника Ирта было сразу два таких дерева. Одно принадлежало Катарине, а второе – её молочной сестре Гелии, что была для Кат и сестрой, и подругой , и главной наперсницей во всех играх и проказах.
Задумавшись, девушка чуть не свалилась с дерева, когда неожиданно услышала голос:
- Катарина! Боги! Я тебя везде ищу! – внизу стояла Дора, утирая пот на лбу краем передника.
- О! Зачем же так подкрадываться? Ты же знаешь, что я люблю здесь сидеть.
- Здесь, и в библиотеке, и в галерее, а мне бегать за тобой! Хозяин приехал, вызвал к себе старого Кальвия, а потом с тобой поговорить желает, они в кабинете. Иди же скорее! А то у меня, от всей этой беготни и жары, сейчас сердце остановится!