— Ничего. — Джесси прислонилась к столбу и небрежно обхватила его руками, словно он был ее старым возлюбленным. — Детишки увидели ее на веранде. Подошла их мать. Мне она понравилась, и мы договорились по очереди присматривать за ними.
— Я не это имел в виду. — Салли поднялся по ступенькам, подождал, пока не доберется до верхней, и совсем сдернул галстук. Когда их глаза оказались на одном уровне, спросил: — Что ты делала, когда тебе хотелось стать нормальной, хоть ненадолго? Как тебе удавалось забыть о том, что ты — Джесси Дэннемора?
13
Джессика отшатнулась, будто он дал ей пощечину. Удар был неожиданным, болезненным и задел за живое. Салли умудрялся раскрывать ее секреты один за другим и демонстрировал их, словно боевые трофеи. Ему пришлось копать глубоко, чтобы раскрыть эту тайну. Ей следовало понимать, что такой добросовестный полицейский, как он, имеющий связи, найдет способ получить невозможную информацию.
Если только… Она непроизвольно скосила глаза в сторону пляжа и Айрис. Салли оставался с ней с глазу на глаз сегодня утром.
— Айрис ничего не говорила, — заверил он ее, предваряя невысказанный вопрос. — Но она, как я понимаю, знает?
— Только имя. Думаю, больше ничего. Оно было в том проклятом досье. — Постепенно восстанавливая душевное равновесие, Джессика прибавила: — Я поменяла фамилию на Дэниелз только тогда, когда стала работать на Фила. Дэннемора было слишком узнаваемым именем.
— Ты уверена, что сменила его только по этой причине? — Его голос был таким мягким, таким понимающим, что ей захотелось кричать.
Господи, она не может выносить сочувствия в глазах Салли. Ей больше нравится его гнев. Жалость ей не нужна, она не заслуживает жалости. Она жива, а Дженни мертва.
— Салли, это все в прошлом. Я уже не та маленькая испуганная до смерти девочка. Оставь это. Тебя эта старая история не касается.
— О, да. Это действительно в прошлом. Поэтому ты вскочила в самолет по первому зову Айрис. Это настолько в прошлом, что ты все еще не выносишь темноты. Ты могла вернуть свое имя, когда отошла отдел, Джесси. Но не сделала этого. То, что с тобой случилось, не ушло благополучно в прошлое. Ничего подобного!
— Какая разница? Итак, тебе известно мое настоящее имя? Что это меняет? Каким образом это меняет положение дел? Каким? — Она выстреливала в него вопросы, словно палила из автомата, не давая ему времени ответить.
Мечтательная часть ее рассудка хотела верить, что она значит для него больше, чем подозреваемая в деле, но практичная часть ее рассудка верила Айрис. Салли — охотник, преследующий свою жертву. Он стремится найти истину; он ничего не может с собой поделать. Салли она безразлична. Он не позволит, чтобы было иначе. Боже упаси, чтобы в его броне появилась хоть трещинка.
— Эй, Салли! Посмотри! — крикнула Айрис, прорвав напряжение, повисшее в воздухе между ними. — У меня есть друзья! Я им сказала, что ты коп. Они этого не знали. Они даже не знали, что ты здесь живешь. Разве ты никогда не ходишь на пляж?
Они прибежали со всех ног, трое рыжих девчонок и Айрис, все одетые в принятую на пляже одежду — просторные майки поверх купальников. Глаза чужих девочек широко раскрылись и с уважением уставились на Салли. Они начали с носков его ковбойских сапог и с благоговением рассматривали его снизу вверх. То, что он стоял над ними, только усиливало впечатление его значительности.
Айрис повернулась к Джессике:
— Джессика, пожалуйста, можно мне пойти к соседям? У них много новых компьютерных игр. Пожалуйста. Всего на часок. Я вернусь к ужину. Пожалуйста.
Джессика подняла взгляд на Салли. Часа должно хватить.
— Конечно. Попроси миссис Хэммонд помахать мне рукой со своей веранды, чтобы я убедилась, что все в порядке.
Дети умчались прочь с такой быстротой, словно были персонажами из субботнего мультика, бегущими вдаль в облаке нарисованной пыли. Ким Хэммонд подошла к двери через секунду после того, как орда исчезла внутри дома. Смеясь, помахала рукой. Джессика, решив, что Айрис осталась под надежным присмотром, помахала в ответ.
— Ладно, — сказала она Салли, посмотрев на наручные часы. — Тебе отведен час. Что ты хочешь знать, Салли? Хочешь выслушать версию прессы? Версию полиции? Версию моего отца? Если сможешь объяснить мне, почему между ними существует разница, тогда, возможно, я буду знать, что тебе рассказывать. Потому что в данный момент я не представляю себе, зачем тебе понадобилось вынюхивать и вытаскивать это на свет.
— Возможно, — прищурился Салли, — я вытащил это на свет потому, что хотел, чтобы ты знала: теперь тебе не придется делать это в одиночку.