Он пожал ей руку, задержав ее на лишнюю секунду, а потом вынул из бокового кармана джинсов полицейский значок.
— Детектив Салливан Кинкейд.
Низкий, уверенный голос Кинкейда совершенно неожиданно вызвал ощущение ласки, как физическое прикосновение к ее телу. Как и рукопожатие, слова задержались в сознании на лишнюю секунду. Они прозвучали почти с вызовом, брошенные так же легко и без усилий, как движение руки, предъявляющей полицейский значок. Бросив беглый взгляд на его значок, она уделила больше времени пристальному изучению всего остального — от сбившегося набок галстука и закатанных рукавов рубашки до сильно поношенных джинсов и дорогих ковбойских сапог. Ей очень не хотелось это признавать, но этот человек ловко носил свой "образ". И знал об этом. Вероятно, на это он и рассчитывал.
Ее вдруг охватило иррациональное желание уязвить его самолюбие. Или, возможно, это было желание установить с самого начала определенные правила и отстраниться от него на некоторое расстояние прежде, чем гормоны матушкиприроды выйдут из-под контроля. Единственным мудрым решением было отделаться от этого человека, и как можно скорее.
— Детектив Кинкейд, хорошо, что вы носите этот значок.
— Почему?
— Потому что иначе я могла бы принять вас за ковбоя-неудачника, который стащил пару залихватских сапог.
— Ну, мисс… — Он помедлил, не зная, замужем ли она.
Когда она кивнула, он одобрительно улыбнулся ей, явно довольный ее ответом. При Других обстоятельствах, в другое время… и эта улыбка могла бы перевернуть ей душу.
Но, как обычно, обстоятельства складывались неблагоприятно, а время было самое неподходящее. Не говоря уже о том, что улыбка этого человека только раздвинула его губы и почти не коснулась глаз.
— Ну, мисс Дэниелз, — продолжал он, — никогда нельзя верить тому, что видишь. Например, Айрис совершенно на вас не похожа, а вы, тем не менее, родственницы.
— Вы очень проницательны, — признала она. — Мы не состоим в родстве. Просто я близкий друг семьи, и девочка привыкла так обращаться ко мне. Фил ведь не попал в беду, правда? Ничего не случилось?
— Скажем так — он не сделал ничего противозаконного, но мне бы все равно хотелось поговорить с ним.
За их спиной в прихожую ввалились Айрис и дворецкий с чемоданами и сумками и опустили их на пол со вздохом облегчения. Айрис со стоном опустилась на металлический чемоданчик для образцов особой конструкции.
— Ну, тетя Джессика, вы уж точно не путешествуете налегке. Вы у нас долго пробудете?
Джессике захотелось удавить Айрис за этот неосторожный вопрос. Но она только предостерегающе взглянула на девочку и ответила:
— Только до тех пор, пока твой папа не вернется, дорогая.
— А когда это произойдет? — спросил детектив.
"Как только я его найду", — мысленно произнесла она, но так как Кинкейд не оценил бы правдивый ответ, она ответила уклончиво:
— Он не сказал, когда вернется, но я уверена, что он скоро даст о себе знать. Теперь, когда я здесь, если хотите ему что-то передать, то я могу это сделать.
Его невероятные глаза тут же обвинили ее во лжи. Затем он бросил быстрый взгляд на девочку.
— Не могли бы мы поговорить с вами наедине?
— О, нет! — встревожилась Айрис и подскочила к Джессике. Рука девочки както нечаянно оказалась у нее в ладони. — Неужели что-то и правда случилось?
Пораженная этим внезапным выражением доверия, Джессика не знала, что делать. Ладошка Айрис была теплой и слегка влажной. Так уместно и так странно было ощущать ее в своей большой ладони, словно она была последней линией обороны между этим ребенком и большим злым миром. И в данный момент этот враждебный мир воплощался в высоком, подозрительном детективе с холодной улыбкой и всеми вытекающими отсюда последствиями.
— Нет. Ничего не случилось, — заверила ее Джессика и с вызовом посмотрела в глаза Кинкейду, предупреждая его возражения.
Он не возразил. Словами не возразил, но его глаза сказали о многом прежде, чем он повернулся к Айрис.
— Мне нужно узнать кое-что у твоего папы, и я подумал, что он мог поделиться этой информацией с тетей Джессикой. Поэтому я хочу с ней поговорить.
— Вот как!
— Айрис, почему бы тебе не пойти к себе? Я сама разберусь. — Джессика подтолкнула ее обратно к сумкам, спрашивая себя, что бы сказала ей настоящая тетка. Разве мамы и воспитатели не напоминают детям все время о том, что им надо делать? Дело кончилось тем, что она сказала ей вслед: — Иди делай уроки.
Три пары глаз одновременно уставились на нее. Глаза дворецкого с насмешкой, Кинкейда — с любопытством, Айрис — с возмущением. "Прокололась", — подумала Джессика, пытаясь понять, в чем ее ошибка.