В течение этого времени Кит удалось немного расслабиться, несмотря на то, что она все глубже увязала в семейных обстоятельствах Рафа. Сам он был вызван по делам на нефтяные месторождения около Дель Рио, и благодаря этому напряжение, сковывавшее Кит, несколько ослабло. Тем не менее Раф оставил ранчо на нее и Мэтта, передав ей также все полномочия по проекту медицинского центра. Морган весьма искусно втянул ее в разборку всех его личных счетов и ведение бухгалтерии на ранчо, заявив, что он отчаянно ненавидит бумажную канитель и ему необычайно повезло с невестой, которая отлично в этом разбирается.
Кит намеренно не отреагировала на провокационный оттенок данного заявления, однако согласилась взять на себя обязанности счетовода. Дальнейшая разработка проекта клиники приостановилась до улаживания земельных проблем, поэтому Кит была рада чем-то заняться.
Тереза обучала ее рецептам приготовления новых блюд и разным кулинарным премудростям. Вечерами они с Мэттом играли в карты или в слова и болтали. Кит заметила в нем неуловимые, на первый взгляд, перемены. Грубоватый, неряшливый, вечно бунтующий против чего-то подросток исчезал, ему на смену появлялся здравомыслящий, обладающий чувством ответственности юноша, уже начавший готовиться к занятиям в колледже.
Телефонный звонок заставил Кит вернуться к будничным обязанностям. Услышав голос Рафа, она удивилась.
— Как дела на буровых вышках? — поинтересовалась она вежливо, ничем не выдав волнения, охватившего ее при одном звуке его низкого голоса.
— Я закончил их сегодня рано утром и сейчас уже нахожусь в своем офисе, — так же вежливо сообщил он. — А как у вас дела?
— Просто великолепно. Мэтт занимается только что поступившими новыми заказами. Вчера он перегнал небольшое стадо брауншвейгских коров на верхний выгон. Еще у нас прошел дождь, осадков выпало на одну десятую дюйма, а температура снизилась до девяносто восьми градусов по Фаренгейту. — Кит широко улыбнулась. — Кроме того, вам пришел счет на поставку фуража, который по величине может соперничать с национальным долгом страны.
Раф рассмеялся низким хрипловатым смехом, заставившим ее неловко заерзать.
— Что-нибудь еще? — не получив ответа, Раф нетерпеливо спросил: — Кит, вы слышите меня?
Она откашлялась и распрямила плечи. В конце концов, разве не для этого она находится здесь?
— Ваша рыбка клюнула.
— Прошу прощения…
— Сегодня пришло письмо из Нью-Йорка, с запахом, я хотела сказать, ароматом, который не оставляет сомнений в том, что его отправила Трейси Шипли, — отрапортовала она сладким голосом.
— Понятно. — Раф помолчал. — Ладно, вскройте его и давайте посмотрим, чего она хочет, — коротко приказал он.
— Она хочет вас, — мрачно ответила Кит. — И так как письмо, скорее всего, сугубо личное, я думаю…
— С каких это пор у меня есть от вас секреты? — перебил он мягко, — вскройте конверт, Кит.
С большой неохотой она вынула из конверта два листка бумаги. «Мой самый дорогой»… — Кит поморщилась.
— Раф, — взмолилась она, — я действительно считаю, что вам следует…
— Хватит упрямиться, Кит, — резко оборвал он. — Читайте это чертово письмо. Меня не так-то легко вогнать в краску.
— Прекрасно, прекрасно, — рявкнула она, воинственно вздернув подбородок и снова беря в руки розоватые листки. — Пожалуй, я буду читать его нараспев, с южным акцентом, чтобы смысл был для вас доходчивей. — Проигнорировав его грозное хмыканье, она внутренне собралась и начала читать медоточивым голосом, растягивая слова: — «Мой самый дорогой, я и представить себе не могла, что наша ссора так на тебя подействует, пока не услышала о твоей скоропалительной помолвке. Должно быть, ты так сильно страдал, что решил поскорее утешиться.
Я была шокирована, узнав, что это наша служащая. А когда Мэрибет рассказала, что она — полная противоположность тому типу девушки, который соответствовал бы тебе, я пришла к выводу, что твоя помолвка — просто какое-то недоразумение временного характера и ты во всем разберешься, как только узнаешь, что из себя представляет мисс Форрестер». — Кит похолодела и окаменела одновременно. Она нервно облизнула пересохшие губы и продолжила чтение уже безучастным, потерявшим всякое выражение голосом: «Мы считаем, что наш долг открыть тебе глаза. Даже наш отец крайне удивлен, а уж представляем, каким шоком это будет для твоей мамы. Вся ее семейка — это отбросы общества».
Кит замолчала и закрыла глаза. Ей не хотелось читать дальше, она и так все знала про свою жизнь. Сочащееся ядом перо Трейси Шипли не могло добавить ничего нового к фактам, о которых лучше забыть навсегда.